Брачное пари
Шрифт:
Обед со множеством перемен блюд затянулся почти на час и оказался чрезвычайно приятным. Сэр Люсьен негромко рассказывал Констанции забавные истории о присутствующих, а когда он поворачивался, чтобы развлечь мисс Нортон, свою соседку с другой стороны, Констанция и мистер Уиллоуби обсуждали один из любимых ее отцом исторических периодов — Войну Роз.
Мистер Уиллоуби, как выяснилось, был большим поклонником Эдуарда IV и, подобно отцу Констанции, живо интересовался историей. Он рассказал Констанции о своем небольшом поместье в Суссексе и о расположенной по соседству деревушке. Констанции нравилось беседовать с Уиллоуби, и она понимала, почему Франческа включила его в список
Проблема состояла только в том, что Констанция не испытывала к нему никаких чувств. Он был вежлив, сдержан и если даже не обладал жалящим остроумием сэра Люсьена, то, по крайней мере, не был лишен чувства юмора. Но все эти прекрасные качества, увы, не вызывали в Констанции ни малейшей доли того волнения, которое она испытывала при приближении лорда Лейтона.
Она, конечно, не ждала ничего от Лейтона и прекрасно понимала, что влюбиться в него значило совершить ошибку, ведь на брак с ним ей и надеяться не приходилось. Но Констанция не могла себе представить, что выходит замуж за мужчину, к которому не испытывает вообще никаких чувств. Ее подруга Джейн говорила, что любовь нужно взращивать и лелеять, однако Констанция считала, что сначала эта любовь должна появиться, чтобы было что взращивать. Как бы ни нравился ей мистер Уиллоуби, она не могла себе представить, что проведет с ним жизнь. И хотя Констанция не много времени провела с другими мужчинами, она подозревала, что то же самое будет справедливо в отношении всех тех, кого Франческа, включив в список, пригласила в Рэдфилд.
Одним из этих джентльменов был Альфред Пенроуз, с которым Констанция познакомилась на балу у леди Симмингтон. Он превосходно танцевал, но все его разговоры сводились к лошадям, гончим и охоте. А лорд Данборо! В его обществе она могла провести не более десяти минут, что уж говорить о всей жизни. Было еще три джентльмена, которых Констанция видела перед ужином. Имена двоих она вспомнить не смогла. Кто знает, может быть, она почувствует что-то к кому-то из них, когда познакомится с ними поближе. Однако Констанция хорошо себя знала и подозревала, что этого не случится. Она искренне надеялась, что Франческа не очень расстроится, если ей не удастся пристроить свою протеже.
В конце концов, Констанция предупреждала ее. Сама Констанция прекрасно знала, что чересчур строго подходит к выбору потенциального супруга. Такая строгость нежелательна даже для девицы брачного возраста, что уж говорить о старой деве без приданого. Ее кузины готовы были выйти замуж за любого из встреченных ими мужчин, их не смущало даже отсутствие ума или излишнее пристрастие к портвейну. После некоторого размышления Констанция пришла к выводу, что мистер Уиллоуби был бы прекрасным мужем, но она не из тех, кто легко влюбляется.
Когда-то она была влюблена. Это случилось вскоре после того, как отец заболел и они на несколько месяцев отправились в Бат в надежде, что тамошний климат если не исцелит его, то, по крайней мере, облегчит течение болезни. Там она встретила Гаррета Гамильтона. Это были самые счастливые недели в ее жизни. Гаррет ухаживал за Констанцией, и в ее душе впервые за долгое время проснулась надежда. Но ее мечты разбились о подводные камни реальности. Гаррет сделал ей предложение, и она вынуждена была отказать, потому что отец был серьезно болен. Любовь и чувство долга не позволили бы ей покинуть его. Так они с Гарретом расстались. Романтичная Джейн любила повторять, что Констанции теперь никогда не забыть утраченную любовь.
Сама Констанция так не думала. Она почти даже не вспоминала Гаррета, но иногда спрашивала себя: не убило ли в ней их расставание способность любить?
После ужина, когда джентльмены удалились в курительную, чтобы там спокойно побеседовать за сигарой и бокалом портвейна, дамы перешли в музыкальную гостиную. Леди Селбрук предложила мисс Резерфорд сыграть что-нибудь на пианино, и темноволосая девушка повиновалась.
Констанция вынуждена была признать, что Мьюриэль Резерфорд прекрасно играет, но в ее игре, технически совершенной, не было страсти, да и пьесу она выбрала медленную и мрачную. Вскоре Констанция почувствовала, что у нее слипаются глаза. Герцогиня уже проиграла это сражение и тихо дремала в своем кресле. Два длинных пера в ее прическе колыхались в такт движениям головы. Время от времени герцогиня поднимала голову и окидывала присутствующих пустым взглядом, а потом снова погружалась в дремоту.
Франческа, сидевшая рядом с Констанцией, то и дело вздыхала и обмахивалась веером. Наконец, прикрыв веером лицо, она прошептала:
— Мама рано ложится спать. Я думаю, она хочет, чтобы гости сделали то же самое, поэтому и посадила Мьюриэль за пианино.
Констанция опустила голову, чтобы скрыть улыбку.
— Это правда, — сказала Франческа. — Чего бы я только ни отдала за то, чтобы стать сейчас мужчиной и получить возможность уйти отсюда.
— Они что, так и будут сидеть в курительной? — удивилась Констанция.
— Если они знают, что Мьюриэль играет, то ни за что не выйдут оттуда. А поскольку мама…
Тут Франческа несколько раз чихнула, стараясь делать это как можно тише.
— Вот напасть! Надеюсь, я не подхватила простуду.
Леди Резерфорд, сидевшая в кресле рядом с пианино, нахмурившись, повернулась, чтобы посмотреть, кто осмеливается прерывать игру ее дочери. Франческа, извиняясь, улыбнулась ей. Мгновение спустя она вдруг выпрямилась и бросила на Констанцию заговорщический взгляд. Подняв веер, она склонилась к девушке.
— Следите за мной, — прошептала она.
Заинтригованная, Констанция кивнула. Франческа откинулась в кресле и обвела невинным взглядом присутствующих. Потом она вдруг закашлялась, да так, что это уже походило на приступ. Она кашляла так правдоподобно, что Констанция забеспокоилась.
— С вами все в порядке? — спросила она, понизив голос.
В очередном приступе кашля Франческа утвердительно покачала головой. Затем она встала, и Констанция поднялась, чтобы поддержать ее. Пробормотав извинения, Констанция вывела задыхающуюся Франческу из комнаты. Оказавшись за пределами гостиной, Франческа еще несколько раз кашлянула, а потом, улыбнувшись, посмотрела на Констанцию. Та не могла сдержать смех.
— С вами точно все в порядке? — спросила она на всякий случай еще раз, когда они подошли к лестнице.
Франческа коварно улыбнулась и тут же чихнула, прикрыв лицо платком.
— Я не уверена, — ответила она, — кашель был притворством, а вот чихание… — Она промокнула глаза платком и вздохнула. — О боже, надеюсь, я не пропущу завтрашний выезд.
— Что за выезд? — поинтересовалась Констанция, когда они поднимались по лестнице.
— Ничего особенного, всего лишь посещение деревенской церкви. — Франческа наморщила нос. — Приходской священник собирается рассказать об истории ее строительства. По-видимому, это один из немногих образчиков норманнской архитектуры или что-то в этом роде, я уже не помню. Все это, конечно, ужасно скучно, но зато мы сможем удрать из дому. Кроме того, там не будет герцогини, моей матери и леди Резерфорд, что делает поездку более привлекательной.