Брад

Харви Кеннет Дж.

Ножки стульев заскрежетали по полу, для странной пары освободили проход. Давненько тут таких не видали. Один — сразу видно, важная птица, — в темных очках, голова как брюква, и выступает чинно. Другой — мальчишка — сияет, будто самого Бэтмена сюда притащил.

Брад нечаянно задел стул, это расценили как знак превосходства. Толпа затихла, все замерли. Человек, сидевший спиной ко входу, оглянулся через плечо, заметил темные очки Брада вкупе с бесстрастным лицом и сделал вид, что не интересуется ничем, кроме выпивки. Он принялся сосредоточенно изучать стакан,

надеясь избежать драки.

В уголке прямо на полу примостилась стайка подростков в черном. Спинами они протирали намалеванный на стене багровый закат.

— Это «вороны», — объяснил Щен.

— «Вороны», — повторил Брад, разглядывая компанию сквозь густой дым. Он прищурился и подошел поближе. Подростки не обратили на это никакого внимания.

— Без крыльев.

— Это точно, — засмеялся мальчик и оттащил друга в сторону. — Один тут уже пытался летать, да асфальт помешал. Прикольные пацаны. Каждый со своим бзиком.

Еще несколько голов повернулись к ним с Брадом. Что, мол, за незваные гости?

Щен помахал человеку, восседавшему с женой и дочерью у барной стойки.

— Тоже чокнутая семейка. — Мальчишка спрятался за Брада, чтобы «чокнутая семейка» не услышала. — Всегда вместе пьют. Девчонка — здоровая кобыла, моя ровесница, а все с ними ходит. Предки никак ее отшить не могут. Ну и гудят втроем. Типа, семейный праздник. Я их тут сто раз видал. Даже как-то следить пытался, смешно ведь.

— Дым. — Брад принюхался и сразу вспомнил об огне. В горле запершило. Он закашлялся и заметил пепельницы, вырезанные из пивных банок.

— Ага, топор можно вешать. — Щен прошел к самому дальнему столику, сел и выдвинул для Брада деревянное кресло. — Эй! — крикнул он. — Давай сюда.

Брад осторожно втиснулся между подлокотниками. Щен стал озираться. Интересно, сколько народу заметило, с каким богатым дураком он пришел? Мальчик подмигнул нескольким соседям. Те рассеянно покивали в ответ. Щен обожал разглядывать лица — неважно, старые или молодые, все равно интересно. Кого-то он знал, кого-то нет. Встречая человека впервые, Щен придумывал ему биографию. У многих глаза совсем затуманились. Усталые, изможденные глаза. Взгляд молодых людей быстро становился темным и задумчивым, кожа бледнела, что-то пожирало их изнутри. Густо накрашенные девчонки в джинсе говорили Щену сальности и хохотали. А вон человек с выбитым глазом, через все лицо к самой шее протянулся шрам, пустая глазница пугает народ. Ему чуть голову не оторвало, когда грузовик переехал его и протащил за собой три квартала. Это трехлетнего ребенка! По кварталу за каждый год жизни, как он часто говорил друзьям. А глаз выбили в молодости. Напился как-то и упал лицом на осколок пивной бутылки. Его называли Бычий Глаз.

Щена завораживали шрамы. Когда-то Черрепью объяснил ему, что шрамы надо заслужить. Они закаляют характер. Мальчику страшно хотелось иметь свой собственный шрам, такой, как вот этот, серьезный, толстый. Чтобы все видели, как он сражался с судьбой, старающейся вытряхнуть его из тела. Сражался и победил. Выжил, чтобы рассказать о

своем подвиге. Он лучше всех. Лучше тех испуганных людишек, что каждый день спешат в конторы. Боятся опоздать на работу, на обед, боятся встретить неприятного человека, боятся дышать… Чтобы почувствовать себя живыми, им следовало бы ввязаться во что-нибудь такое, что перевернуло бы их жизнь вверх дном. Вот тогда они ощутили бы, как кровь быстрей бежит по жилам.

Брад все смотрел на своего друга. На детском лице Щена отражалось бурное течение мыслей.

— Эй, пацан!

Рядом с их столом появился здоровенный верзила, по бокам свисали руки-биты. Брад даже удивился, до чего они огромные. На правом плече у него была татуировка, два перекрещенных зигзага. Волосы сальные, на футболке без рукавов бьет копытом красноглазый бык.

— Если ты сюда пришел только для того, чтобы глазеть по сторонам, проваливай!

— А кто здесь глазеет? — фыркнул мальчик и гордо достал из кармана двадцатку. — Два пива. Видишь, Моно, у меня имеются наличные.

— Рад за тебя.

Моно тяжело потопал прочь.

— Нет, давай по два каждому. Четыре кружки. Мы с моим приятелем решили сегодня тряхнуть кошельками, — крикнул Щен ему вслед.

Моно вернулся и навис над столом. Рука со свастикой крепко вцепилась в плечо мальчишки.

— Могу предложить куда более быстрый способ избавиться от денег.

Щен не отрываясь глядел на татуировку.

— Круто.

— Не пальцем деланы. — Моно рассмеялся, не разжимая зубов, щеки округлились. Он посмотрел на Брада. — А ты чего уставился?

— Ничего, — ответил за друга Щен. — Он и не уставился вовсе.

Брад очумело разглядывал верзилу.

— Ты нам пока четыре пива принеси, ладно? — настаивал мальчик.

— Злобный ублюдок, — выругался Моно, потом выпрямился и отпустил плечо Щена. Он посмотрел на Брада и качнул головой. — Привет!

— Привет! — сказал Брад, глядя на Моно.

— Мужик, ты откуда?

— Откуда?

— Ну да. Откуда взялся? Где бывал?

— Бывал в аду, — ответил Брад.

Моно глянул на мальчика, потом снова на Брада.

— Очень смешно, — сказал бармен и даже рассмеялся, чтобы показать, что он оценил шутку.

— Не смешно, — спокойно ответил Брад. — Обожжет.

— Меня тебе не обжечь, приятель.

Брад кивнул и с любопытством оглядел помещение.

— Твой друг слепой, что ли? — Моно ткнул большим пальцем в круглолицего здоровяка в темных очках.

Щен улыбнулся Браду.

— Может, и так.

— Может, и так? Это что за хрень?

— Хрень, — сказал Брад. Ему понравилось слово. — Может, хрень.

Он увидел, как в бар вошли две полуголые женщины, и покраснел.

— Вот только недавно совсем ослеп, — твердо ответил мальчик.

Моно хихикнул и вытер руки о подол футболки.

— Да-а? Ну так придется тебе его исцелить. Чего это он лыбится?

— Хрень, — сказал Брад.

— А че, слепым уже и повеселиться нельзя? Ты против? Или, может, закон новый вышел, чтобы они не улыбались?