Brainiac. Удивительные приключения в мире интеллектуальных игр
Шрифт:
Почти все эти игры я выигрываю досрочно. Однако даже те из них, что со стороны видятся легкой прогулкой, в студии кажутся непредсказуемыми и опасными. Я мучительно осознаю, какое количество игровых коллизий могло случайно разрешиться иначе и привести к неутешительным для меня последствиям. Достаточно вспомнить, что победный результат моей первой игры, можно сказать, висел на волоске с головы бегуньи Мэрион Джонс, точнее, зависел от ее имени. Через игру картину дополняет еще один подобный эпизод. Такое впечатление, что где-то в Азии есть бабочка, которая биением крылышек наколдовывает мне удачу, позволяющую раз за разом обходить сильных соперников. Если бы Паула Филсон из штата Огайо знала, рядом с каким островом находится остров Гавдос, самая южная точка Европы [131] .
131
Самая южная точка Европы находится на острове недалеко Крита.
132
На астероиде Б66–12 жил Маленький Принц.
133
Голубой дьявол — талисман баскетбольной команды Университета Дьюка.
Каких-то 30 коротких часов назад моя цель в Jeopardy! была продержаться до финального раунда, то есть после двух раундов игры остаться в плюсе. Иначе меня бы ждала участь тех несчастных, кого перед финалом бесцеремонно выгоняют из игры за отрицательный результат на табло. Это не было пессимизмом. Скорее размахивание факелом заниженных ожиданий во мраке неизвестности в попытке разглядеть возможное разочарование. Но также это и осознание того, что участие в Jeopardy! — это своего рода попытка заглянуть в черный ящик. Ты никогда не знаешь, против кого придется играть, какие выпадут темы, насколько быстро ты будешь жать на кнопку, кому достанутся аукционы. И с каждой игрой число неудачников растет вдвое быстрее, чем число победителей.
После окончания моей восьмой игры Сюзанна Тербер приносит в студию конверт и вручает его мне. К сожалению, в нем нет чека на сумму $266 158 (мой выигрыш за вычетом налога 7 %, который нужно с него заплатить в штате Калифорния). Победители, равно как и обладатели второго места, должны ждать причитающихся денег полгода. Вместо чека в конверте новый билет в Лос-Анджелес на следующую неделю, когда состоятся съемки новых игр.
«Увидимся в следующий вторник», — приветливо говорит Сюзанна. Я совсем забыл пункт договора, в котором сказано, что участники сами оплачивают дорогу, включая билеты на самолет, проживание в отеле и аренду автомобиля. Но если летать приходится больше чем один раз, например, если вы продолжаете победную серию, то Jeopardy! оплачивает дополнительно как минимум билет на самолет.
Я смотрю из окна машины на редкие заросли выжженных солнцем креозотовых кустов в пустыне Невада. «Интересно, под каким предлогом я буду отпрашиваться во вторник? — спрашиваю я у Минди, очередь которой сидеть за рулем наступила только что. — Согласно подписанному мной договору, я не имею права никому рассказывать о результатах игр, пока они не выйдут в эфир».
Ни Минди, ни я пока не можем осознать, что мы только что выиграли четверть миллиона долларов. Даже после того как мы отдадим Дяде Сэму его 35 %, 7 % — штату Калифорния и 10 % пожертвуем церкви, у нас все еще останется внушительная сумма. Но пока это все еще не перешло в разряд реальности. Я привык относиться к числам с нулями на табло в Jeopardy! как к игровым очкам, а не как к реальным долларам, которые можно пойти и потратить в магазине. Где-то между городами Барстоу и Бейкер мы решаем, что замахнемся на летнее путешествие по Европе. Минди работала некоторое время при миссии Церкви Иисуса Христа Святых последнего дня в Париже, где я никогда не был. Я же в свою очередь на два года ездил миссионером в Мадрид, где никогда не была Минди. Таким образом, мы решили познакомить друг друга с местами
«Тебе придется рассказать Гленде, что ты продолжаешь победную серию». Гленда — моя начальница по работе. «Она тебя прикроет. Это же всего один день. Хотя, если…»
«Если я выиграю еще пять игр? Перестань. Не думаю, что нам стоит всерьез рассматривать такую возможность».
Минди не сможет в следующий раз со мной поехать, если мы не найдем для Дилана няню. Но я обязан хранить в тайне свои победы. Ни единому человеку (за неминуемым исключением в лице начальницы) я не могу открыть, зачем возвращаюсь в Калифорнию. Оказывается, жизнь в период действия контракта о соблюдении конфиденциальности с Jeopardy! чревата осложнениями.
Несмотря на то чему меня всегда учили педагоги в воскресной школе по телевизору, наша изощренно сплетенная паутина лжи, кажется, сработала на отлично. Мы нашли подругу Минди, которая не знала заранее о назначенных мне в Jeopardy! датах первых съемок, и она согласилась посидеть с Диланом. Начальница сказала коллегам на работе, что я простудился. Ну и, наконец, в эпоху мобильных телефонов несложно притвориться, что ты по-прежнему в Солт-Лейк-Сити даже во время разговора с родителями, тогда как на самом деле ты стоишь в пробке на шоссе в Сан-Диего. Однако морально вся эта конспирация изрядно изматывает. Так должен чувствовать себя как какой-нибудь тайный агент или Человек-паук.
Когда я в следующий раз выхожу с парковки телекомпании Sony, меня ожидает человек, лицо которого мне смутно знакомо. Невысокий коренастый парень с ангельской улыбкой — ветеран Кубка по викторине Мэтт Брюс. Я совсем забыл, что его игру перенесли на сегодня из-за меня. А я все еще здесь. Как неудобно получилось…
«Нам все-таки разрешат сыграть друг против друга?» — спрашивает Мэтт у Мэгги своим характерным отрывистым и при этом ровным по интонации фальцетом, который напоминает голос телефониста на коммутаторе 1950-х годов или компьютера на космическом корабле «Энтерпрайз».
«Нет, — успокаивает нас Мэгги. — Вы сможете сыграть только после того, как Кен завершит свою серию». В Jeopardy! никто никогда в такой ситуации не скажет «проиграет».
Спустя пять игр Мэтт все еще терпеливо ждет, а мне приходится отвезти Минди в аэропорт. Как только я выиграл пятую игру, Jeopardy! аннулировала мой билет, чтобы я мог участвовать в завтрашних съемках, но Минди решила лететь домой к Дилану.
Кстати, Дилан — прирожденный фанат тривии. Я понимаю, что ему всего полтора года, что он пухлощекий безволосый, падающий каждые десять секунд младенец, но все признаки этого уже налицо. Годом раньше, чем большинство детей, каждое предложение, которое он слышал от взрослых, он начал сопровождать вопросом «Почему?». Память у него тоже развита не по годам. Если ему прочесть один-два раза книгу Доктора Сьюза, он затем может схватить эту книжку и «прочитать» вслух или про себя большой кусок по памяти. Он знает каждую куклу мультсериала «Улица Сезам», каждый паровозик из серии про паровозика Томаса и его друзей, каждое слово любимой песни The Lion Sleeps Tonght. Любопытство, память и любовь к изнурительному перечислению исчерпывающих деталей — это то, что лежит в основе тривии. Даже так — тривии-тривии.
Поверьте, это не родительское хвастовство. Это беспокойство. Волнение относительно тяги малыша к знаниям может показаться странным, но из разговоров с родителями я знаю, что воспитание маленького знатока — это не только сплошные игры и развлечения.
«Дилан запоминает каждое слово, которое слышит, — рассказываю я родителям на семейном обеде несколько недель назад. — Вчера он достал с полки один из своих CD-дисков с сериалом „Улица Сезам“ и спросил Минди: „Мам, это Тони Беннет?“ На обложке диска действительно была фотография Тони Беннета. Думаю, при нем я упоминал это имя только один раз месяц назад. И ему этого хватило».
«Теперь ты понимаешь, каково было мне, — отвечает мама. — Добро пожаловать в те дни, когда я была молодой родительницей, а ты младенцем».
Когда я проходил тесты в Университете штата Вашингтон, до того как пойти в детский сад, я, по словам мамы, уже читал на уровне седьмого класса, а математику знал на уровне пятого.
«И что, это тебя беспокоило?»
«Конечно. В три года ты брал книги, забивался в какой-нибудь угол и… впитывал. Мы боялись, что воспитаем ребенка, у которого будут проблемы в школе. Ты же не хочешь, чтобы твой сын был странным».