Брак по расчету
Шрифт:
Она была сейчас готова поверить во что угодно, в самый нелепый вымысел, лишь бы не впускать в сознание горькую правду…
Ее сестра не может умереть! Не может — и все! В их семье такое невозможно. Трагедии — это что-то далекое, о чем пишут в газетах, чтобы пощекотать нервы читателям. Она и сама расстраивалась, прочитав подобную историю, но тут же забывала о ней, потому что на следующей странице обнаруживала объявление о продаже телевизора — как раз такого, который давно мечтала приобрести…
— Диана умерла десять минут назад, — донесся до Крис сдавленный
— Как десять минут? — тупо переспросила Кристина.
В ее мозгу еще успело промелькнуть, что она же нигде не задерживалась: из самолета она выбралась первой, и прокат машины ей оформили в одну минуту, и на шоссе пробок не было… Но ноги уже подкашивались, и, привалившись к стене, чтобы не упасть, Кристина беспомощно пролепетала:
— А ведь я тебе не поверила… Думала, ты преувеличиваешь.
— Знаю, — обняла ее Мадлен. — Знаю, детка. Я бы с тобой раньше связалась, но Диана мне запрещала. Она до последнего дня надеялась, что все обойдется, и не хотела тебя волновать. Ты же знаешь, какая она… была…
Но Крис еще не могла примириться с мыслью о смерти сестры. Нет, конечно, она не была столь наивна, чтобы считать Диану совершенно неуязвимой, однако и согласиться с тем, что сестру уже не воскресить, было невозможно… Это было похоже на предательство!
— А ты уверена, что она… ну, в общем, ты меня понимаешь… — вырвавшись из объятий Мадлен, воскликнула Кристина. — Ведь Диана по натуре борец, она с детства была такая — никогда не сдавалась без боя.
— Да, — кивнула Мадлен, — но этот бой оказался ей не по силам.
И Кристина сникла, у нее тоже уже не было сил, чтобы сопротивляться нахлынувшему горю.
— Но почему она сразу не сказала про свою болезнь? Почему дотянула до последнего? — как Крис ни старалась скрыть обиду, она все равно прорвалась.
— Как почему? Боялась, что мы будем уговаривать ее сделать аборт. Она ведь и вправду считала себя непобедимой. А потому вбила себе в голову, что при беременности рак не развивается: якобы все силы организма уходят на развитие младенца. Но, к сожалению, ее сил хватило только на семь месяцев… — Мадлен всхлипнула и поднесла к глазам носовой платок. — Твоя мама — и та только неделю назад узнала о ее возвращении. А до этого даже не подозревала, что Диана в городе.
Крис растерянно посмотрела на нее и не нашла ничего лучшего, чем спросить:
— Но с какой стати она сюда приехала? Этот город ей так же ненавистен, как и мне.
— Там, где она жила, врачи отказывались ее лечить, а доктор Линден согласился, вот она и вернулась. Но опухоль росла так быстро… Линден ничего не мог с ней поделать и предложил обратиться к Монро… Они все перепробовали, Крис, — Мадлен снова утерла слезы платочком. — Я, наверное, заговариваюсь. Ты ведь не об этом спрашивала, да? Но у меня в голове такая каша… А насчет того, что Диана к тебе не обратилась, ты не переживай. Это же не потому, что сестра тебе не доверяла. Она просто не хотела тебя волновать.
И тут Кристину прорвало. Гнев, клокотавший в ее груди, выплеснулся наконец наружу и обрушился на ни в чем не повинную Мадлен. Впрочем, гонцы, приносившие печальные известия, и раньше вызывали на себя гнев и попреки…
— Что ты несешь? — отшатнувшись от Мадлен, воскликнула Кристина. — При чем тут «не хотела волновать»? Ты понимаешь, что ты говоришь? Чтобы моя сестра не позвала меня, понимая, что ее дни сочтены… Да я в жизни в это не поверю! Тут что-то не так… Признавайся, ты от меня что-то скрываешь!
Мадлен печально покачала головой.
— Я не знаю, что тебе сказать… Я бы с радостью облегчила твое горе, но не знаю как…
Мгновенно вспыхнувший гнев так же мгновенно потух.
— Скажи, что это неправда… — взмолилась она.
— Не могу, — вздохнула Мадлен. — Мне очень жаль, поверь… Ведь она была мне как дочь…
Наступило долгое, томительное молчание. Крис постепенно приходила в себя. До нее вдруг дошло, что стук печатной машинки давно прекратился. А в следующую секунду она уже заметила секретаршу, которая Бог уж знает сколько стояла у окошечка регистратуры и с тревогой посматривала на нее, видимо, опасаясь продолжения скандала.
— Где Диана? — глухо спросила Крис. — Я хочу ее увидеть.
— Пойдем, — вздохнула Мадлен. — Я проведу тебя к ней.
Крис толкнула массивную дубовую дверь, которая распахнулась на удивление бесшумно, и замерла, перешагнув через порог. Бездыханное тело сестры неподвижно застыло под аккуратно расправленным желтым покрывалом. И хотя в палате царил полумрак, Крис сразу поняла, что на кровати лежит труп.
Она снова толкнула дверь — на этот раз закрывая ее. Замок тихо защелкнулся. Хотя бы на какое-то время Кристина смогла отгородиться от мира, обитатели которого по-прежнему верили в непреложность законов природы и в неминуемую победу добра… Хоть ненадолго, но она все же осталась одна.
В палате не было ни цветов, ни воздушных шариков, ни открыток с пожеланиями скорого выздоровления. Судя по всему, люди, знавшие, что Диана попала в больницу, прекрасно понимали, что надежды на исцеление у нее нет.
Крис приблизилась к кровати и заглянула сестре в лицо. Страдания оставили на нем неизгладимую печать: возле глаз и губ залегли глубокие морщины, так что Диана выглядела не на двадцать шесть, а на все пятьдесят…
Господи! Да в двадцать шесть лет умирают от рака только герои телесериалов! А в реальной жизни такого просто быть не может! Во всяком случае с ними. Это сон… дурной сон…
Но проснуться никак не удавалось. Так же как и разгладить морщины на восковой коже сестры…
— Боже мой, Ди! — давясь рыданиями, прошептала Кристина. — Ты же столько терпела! Неужели трудно было подождать еще десять минут? Как ты могла бросить меня и уйти, даже не попрощавшись?
Она зажмурилась, мысленно запрещая себе смотреть на сестру. Ей хотелось запомнить Диану живой, запомнить ее улыбку, лукавый, смеющийся взгляд, ямочки на румяных щеках…
— Я бы тебя дождалась… — с обидой прошептала Кристина.