Брак по завещанию
Шрифт:
Жози спустилась по лестнице в подвал, в прачечную. Здесь лежали горы полотенец и простыней. Их надо было аккуратно сложить. А если ему вздумается искать ее здесь, то она, по крайней мере, услышит скрип шагов по лестнице. Глупо так тревожиться. Ничего не изменится из-за того, что теперь ему все известно. Ее любовь так и останется безответной.
Уже в сотый раз она задавала себе вопрос, почему не смогла полюбить Курта. Конечно, он казался ей чересчур уж правильным, слишком прямолинейным. Несомненно, он
Но так ли уж он был не прав?
Жози осторожно спустилась в подвал, держась за перила. Раньше она легко и беззаботно сбегала вниз по ступенькам. Но теперь ее потяжелевшее тело требовало большей осмотрительности.
Она наклонилась, вытащила из бельевой корзины целую охапку полотенец, свалила их в кучу на стол и начала складывать. Получились аккуратные стопки. Она провела рукой по мягкой махровой ткани. Работа чисто механическая. Не надо ни о чем думать. Это успокаивало. Закончив, она нагнулась, чтобы взять следующую охапку.
Ребенок лягнул ее.
Жози улыбнулась. Даже когда она бывала очень раздражена или волновалась, ребенок всегда вызывал у нее улыбку. Может, это и глупо считать, будто внутри тебя живет твой будущий друг и союзник во всех делах, но она так чувствовала. Больше она не одинока в этом мире. Теперь их двое.
— Не спится, да? — нежно прошептала она и, положив полотенца, потерла живот. Ребенок откликнулся еще одним мягким толчком. Она тоже легонько постучала себя по животу в ответ и снова улыбнулась. Подчас ей казалось, что она разговаривает с человеком, который поселился в ее теле, с помощью азбуки Морзе. — У тебя был трудный день? У меня тоже. А будет еще хуже, — поделилась она с ним и встряхнула полотенце, прежде чем сложить его.
Ребенок снова лягнул ее ножкой. Причем сильно. Так сильно, что Жози даже поморщилась от боли.
— Что случилось?
Она аж подпрыгнула от неожиданности. Стопка только что аккуратно сложенных полотенец полетела на пол. Жози резко обернулась и прямо-таки обомлела, увидев в дальнем углу подвала, там, где находился винный погреб, Сэма собственной персоной.
— Только посмотри, что ты натворил!
— По-моему, это самое безобидное из того, что я натворил, — сухо заметил он и сделал несколько шагов ей навстречу.
Жози инстинктивно попятилась.
— Что случилось? — снова спросил он. — Ты ушиблась?
Она в каком-то полуоцепенении покачала головой.
— Нет. Он… Ну, он лягнул меня, вот и все.
— Лягнул? — непонимающе переспросил он.
— Ребенок.
Он посмотрел на ее живот. Она не могла разобрать выражение его лица. Сэм открыл рот, будто собирался что-то сказать. Но потом просто облизнул губы, покачал головой и нагнулся, чтобы собрать упавшие полотенца.
Жози наблюдала за ним, не говоря ни слова. Во рту у нее пересохло. Ей хотелось оттолкнуть его в сторону и сделать все самой. Но она не могла. Мешал огромный живот.
— Чем ты занимался в винном погребе? — возмущенно спросила она.
— Я не пытался напиться, если это то, что тебя волнует.
Сэм выпрямился и положил полотенца на стол.
— Их надо перестирывать, — сердито заметила Жози. — Ими теперь нельзя пользоваться.
Сэм послушно бросил их в стиральную машину. Потом ответил на ее вопрос:
— Я размышлял.
— Самое время и место.
Поджав губы, Жози закрыла крышку стиральной машины, протянула руку за порошком, едва не коснувшись Сэма, и, медленно отмерив точное количество, засыпала его в барабан, включив нужную программу. Говорить не о чем, а Сэм все не уходил.
— Я приехал, потому что Хэтти завещала мне гостиницу, — произнес он наконец.
— Я знаю.
Она даже не посмотрела в его сторону.
— Мне казалось, она собиралась оставить ее тебе.
Жози захлопнула крышку и нажала кнопку пуска. Машина заработала.
— С какой стати? Я же не член семьи.
— Ты была для нее самым близким человеком. Дочкой, которой у нее с Уолтером никогда не было. Она любила тебя.
Это прозвучало чуть ли не как обвинение.
— Я тоже любила ее, — горячо возразила Жози и, повернувшись, посмотрела ему прямо в глаза. — Она заменила мне и мать, и бабушку — семью, которой у меня никогда не было. Но я вовсе не ждала, что она оставит мне гостиницу! Хэтти и так достаточно для меня сделала, учредив трастовый фонд. Можешь расспросить об этом г-на Зуппера, если хочешь. Один фонд для меня, другой — для ребенка.
— Но ты могла рассчитывать и на гостиницу, — не унимался Сэм. — Когда я приезжал сюда прошлой осенью… Ну, когда Иззи… То есть, когда я…
— Я знаю когда, — резко оборвала его Жози.
Неужели он мог подумать, будто она забыла?
Сэм глубоко вздохнул.
— Ладно, хорошо. Ты знаешь когда. Так вот, именно тогда Хэтти и сказала, что мне не придется беспокоиться по поводу гостиницы, когда ее не станет. А я ответил, что она проживет еще сто лет.
Он замолчал. Жози услышала в его голосе ту же боль, что испытывала сама.
— Ты не мог знать, что она скоро умрет. Этого не дано знать никому.
— А Хэтти знала. Она сказала: «Мое старое изношенное сердце может остановиться в любой момент. Поэтому говорю тебе об этом сейчас». А затем добавила, что не хочет обидеть никого из членов семьи, но гостиницу оставит тебе.
Он почесал в затылке.
— Поэтому, когда Хэтти завещала мне гостиницу и, уж извини, тебя, я сразу понял, что это неспроста.
Жози словно током прошибло.
— Она завещала… меня?