Брак поневоле (Невеста поневоле)

Картленд Барбара

– До того, как поняла, что люблю вас, – прошептала Камилла.

– А теперь?

– Я люблю… вас всем… сердцем. Я не думала, что любовь может быть такой, и не знаю теперь, как я буду жить, когда вас не будет рядом со мной.

– Когда вы прибежали ко мне прошлой ночью, напуганная, дрожащая от страха, я почувствовал, как трепетало ваше тело в моих объятиях. Вы доверились мне, потому что знали, что я встану на вашу защиту. И я поклялся, что буду делать именно это – защищать вас от всего мира. Именно поэтому, любовь моя, мы не должны делать ничего, что могло бы повредить вашей репутации. И именно поэтому мне придется

защищать вас от самого себя, хотя видит Бог, мне это очень трудно!

Камилла затаила дыхание, и Хьюго снова мягким движением руки приподнял ее лицо.

– Я хочу запомнить ваш облик, – сказал он. – Я хочу хранить его в своем сердце, даже когда буду далеко от вас. Я люблю вас, Камилла, и именно поэтому я позволю вам чистой и непорочной уйти к другому мужчине.

Камилле хотелось крикнуть, что больше всего на свете ей хочется очутиться в его объятиях, почувствовать, как бьется его сердце, испытать исступленный восторг, который только он может пробудить в ней. Хьюго отпустил ее, но она продолжала безмолвно смотреть на него, зная, что никакими словами ей не выразить свою любовь и тот страх, который вызывала у нее мысль о предстоящей разлуке.

– А теперь я провожу вас в вашу комнату, – сказал Хьюго. – Если кто-нибудь нас увидит, то подумает, что вы возвращаетесь из игорного зала, где все еще продолжается игра.

– Нам… нужно идти? Побудем здесь… еще немного, – с мольбой прошептала Камилла.

– Моя дорогая, – ответил Хьюго, – я обещал защищать вас. С моей стороны было совершенно недопустимо приводить вас сюда, но я просто не мог оставить вас наедине с той печалью, которую увидел в ваших глазах, когда мы расстались сегодня вечером.

– Я… ревновала вас, – честно призналась Камилла.

– К Анастасии? О, дорогая моя, в этом совершенно нет нужды. Не стану скрывать, я был страстно влюблен в нее до моего отъезда с полком на Пиренейский полуостров. Я даже просил ее выйти за меня замуж. Но ей нужны были деньги. Богатство – вот что было главным для Анастасии, и я думал, что и для всех других женщин тоже.

– Включая меня? – тихо спросила Камилла.

– Включая вас, – согласился Хьюго. – Именно это причиняло мне боль, заставляло ненавидеть и презирать вас, как я ненавидел и презирал всех женщин до встречи с вами.

– Но мне кажется… леди Уилтшир… по-прежнему любит вас, – печально произнесла Камилла.

Губы Хьюго искривились в циничной усмешке.

– Моя маленькая невинная возлюбленная, – мягко сказал он. – Это не любовь. Это всего лишь физическое влечение, которое мужчина и женщина испытывают друг к другу и которое часто помогает нам скрасить нашу жизнь. Но это не то чувство, которое я испытываю к вам, а вы ко мне. Я хочу спросить вас кое о чем. Если бы это было возможно, если бы вы не боялись своим поступком доставить неприятности своим родителям, смогли бы вы прямо сейчас уйти со мной отсюда, зная, какой это вызовет скандал? Пошли бы вы на то, чтобы быть изгнанной из общества, возможно, на всю оставшуюся жизнь, или я прошу слишком многого?

Камилла не колебалась ни секунды.

– Да, я пошла бы с вами, немедленно, прямо сейчас, если бы вы позвали, – ответила она. – Неужели вы думаете, что мнение общества имеет для меня какое-то значение, да и что вообще может иметь значение, кроме нашей любви? Что же касается денег, то рядом с вами я довольствовалась

бы и хижиной. Я была бы счастлива работать для вас, прислуживать вам. Разве нас волновали бы окружающие, если бы мы были вместе?

Хьюго Чеверли на мгновение прикрыл глаза, словно ему тяжело было смотреть на воодушевленное лицо Камиллы, и сказал хриплым от волнения голосом:

– Это и есть любовь, Камилла, но она не для нас.

– Я привыкла к бедности, – сказала Камилла просто. – Но боюсь, вам было бы нелегко сносить все эти неудобства.

– Моя обожаемая простодушная девочка, – ответил Хьюго. – Неужели вы думаете, что я всю жизнь купался в роскоши? Уверяю вас, в Португалии было не так уж много удобств! Не слишком большое утешение также знать, вращаясь среди людей с туго набитыми кошельками, что у тебя лишь жалкие гроши. Если бы только я мог поручиться, что буду в состоянии поддерживать ваших родителей, возможно, и сейчас было бы не поздно. Но, Камилла, у меня нет практически ничего, кроме долгов! Я подумывал было уйти в отставку, но теперь я останусь в армии и буду молить Бога, чтобы нас послали куда-нибудь, где идут сражения. Сейчас у меня лишь одно желание – ввязаться в какую-нибудь драку.

– Вы не должны рисковать, – торопливо сказала Камилла.

– Вам было бы жаль, если бы меня убили? – спросил Хьюго.

– Мне кажется… тогда я тоже… захотела бы умереть. Разве вы не понимаете, что, хотя мы и не будем видеться, каждый из нас все равно будет чувствовать, что другой где-то существует. В нас будет жить надежда, что однажды произойдет чудо и мы сможем быть вместе.

– О, моя любовь, когда вы говорите такие слова, я теряю рассудок при мысли, что не могу спасти вас от этой тяжелой, бессмысленной жертвы. Но что я могу поделать? Однажды, когда за мной особенно настойчиво охотились кредиторы, я обратился к герцогу, своему кузену. Мой отец был болен, я был не в состоянии помочь ему и надеялся, что кузен хотя бы сможет одолжить мне денег, чтобы мой отец провел последние годы своей жизни в относительном комфорте.

– И он отказал?

– Он сказал мне, что видит в больных родственниках не больше пользы, чем в одряхлевших старых пенсионерах.

– Какая жестокость! – воскликнула Камилла.

– Из его слов я понял, что он фактически отказывал в помощи пенсионерам, которым в поместье Элвестон во времена моего деда всегда были обеспечены уход и забота. Я сказал своему кузену все, что я думаю о его мелочной экономии, граничащей со скаредностью. Вероятно, я говорил очень убедительно, так как больше он не поддерживает со мной никаких отношений.

– Судя по вашему рассказу, это презренная личность! – воскликнула Камилла.

– Старые друзья позаботились о моем отце в последние годы перед его смертью, – добавил Хьюго. – Перед этими людьми я в неоплатном долгу. Для меня это долг чести, который я дал обет выплатить, что на самом деле я постепенно и делаю. Я рассказываю вам это, моя любовь, только затем, чтобы вы знали – у меня нет ничего, что я мог бы вам предложить.

– Для меня лично это не имеет никакого значения, – откликнулась Камилла. – Но точно так же, как вы хотели облегчить жизнь своему отцу, я должна позаботиться о своих родителях. Моя мать больна, и те деньги, которые я смогу присылать им, помогут облегчить ее страдания, а может, и на несколько лет продлят ее жизнь.