Брат и Брат 2
Шрифт:
Коробок упал. Он прошел несколько метров и повторил процедуру. Затем подошел почти вплотную к Чечену. Когда раздался первый взрыв и все оглянулись, он сунул руку в пакет и два раза выстрелил в упор. Чечен упал. Когда раздался второй взрыв и истеричный женский крик, он уже быстро шел к выходу. Бестолково метались боевики с пистолетами, усиливая панику.
– Этот, с арбузом! Точно, – сказал один шишкоголовый, и оба метнулись к выходу.
На улице Данила бросил арбуз и вбежал под арку во двор. Здесь он сбросил пиджак и переложил пистолет в сумку. И тут он увидел бегущих к нему шишкоголовых. Он рванулся в проходной двор. Он не успел проскочить под следующей аркой, когда они начали стрелять. Пуля обожгла бок, и он упал. Поднялся и выбежал на улицу. Прямо перед ним проезжал желтый грузовой трамвай. Он догнал его, вскочил на подножку и перевалился через край платформы как раз в тот момент, когда шишкоголовые с пистолетами выскочили из-под арки. Они бросились было за трамваем, но Данила уже достал свой самодельный револьвер и несколько раз прицельно выстрелил через борт. Один упал. Данила отнял от раны руку, липкую от крови, и посмотрел. Водитель – женщина лет тридцати в оранжевой жилетке – наблюдала сцену через зеркало заднего обзора.
Трамвай остановился возле немецкого кладбища. Женщина выскочила из кабины и помогла Даниле спуститься.
– Я сам, не надо, – сказал он с трудом и, когда она прыгнула в кабину, добавил, – спасибо, – и махнул рукой.
Трамвай развернулся и пошел назад.
Круглый, завернутый в простыню, пил пиво с рыбой, когда в баню ворвался шишкоголовый.
– Это был не татарин, – не успев отдышаться, выпалил он. – Молодой. Все классно сделал. Профессионал. Чечен кони бросил, а этот ушел.
На трамвай сел желтый… Я его подстрелил, гада, а он, сука, Шишу замочил…
– Шишу? Наглухо?
– Не знаю. В больницу повезли.
– А зачем ты стрелял, если это не татарин?
– Так ведь… – растерялся шишкоголовый.
– Деньги-то все равно татарину! А что новый Шишу завалил – хорошо. На нас не подумают. Ну, татарин…
Зазвонил телефон.
Виктор сидел в офисе Круглого и улыбался. Круглый достал из стола две пачки по пять тысяч и положил перед собой.
– Как прошло? Без проблем?
– Как договорились.
Круглый внимательно посмотрел на Виктора.
– Говорят, подстрелили тебя?
Виктор пожал плечами и развел руками, предлагая удостовериться, что все в порядке.
Круглый улыбнулся, выдержал паузу и пододвинул деньги Виктору:
– Как договорились.
Виктор взял деньги и встал.
– В больницу бы тебе надо, – сказал Гофман, рассматривая рану. Данила лежал на кровати в своей комнате.
– Нельзя мне в больницу, Немец, – с трудом улыбнулся потрескавшимися губами. На лбу выступили бусинки пота. – Ничего, Немец, прорвемся.
– Зинка!
Дверь открыл пьяный старикан:
– Эх, встретились бы мы в 43-м под Курском…
– Уйди, придурок, – отодвинула его раскрасневшаяся Зинка.
– Зин, возьми водки покрепче, а в аптеке бинтов и стрептоцид. Антибиотиков еще сильных попроси. Я названия все забыл… Да и деду что-нибудь, чтоб не нудел.
– Вот ты умный. Скажи мне, зачем мы живем?.. – спросил Данила.
– Есть такая поговорка: «Что русскому хорошо, то немцу смерть». Вот я, например, живу, чтобы ее опровергнуть.
Данила улыбнулся. Хлопнула дверь: пришла Зинка.
Вагоновожатая остановила трамвай. На путях стоял шишкоголовый и на звонки ее не реагировал. Она уже поняла, в чем дело, и внутренне сжалась.
В будку заскочил Круглый.
– Чего стоишь? Поехали, – сказал он. Шишкоголовый сел в джип, который все время теперь ехал рядом.
– Что с лицом-то? – спросил Круглый. У нее была заживающая короста на губе и подбитый глаз.
– Муж, – лаконично отрезала она.
– Может, помочь? – поинтересовался Круглый.
– Справлюсь.
Круглый кивнул.
– А попутчик-то твой давешний где? – как бы невзначай спросил он.
– Спрыгнул на углу Среднего и Восемнадцатой.
– Долго ехал.
– Долго, – согласилась она.
– Чего милицию не позвала?
– Стреляет он метко.
– Да, что есть, то есть, – согласился Круглый. – Но если обманула, смотри… Я тебя накажу.
Она кивнула и притормозила.
– А мужа не обманывай, – напоследок бросил он ей и спрыгнул.
Джип притормозил.
Она вздохнула и прибавила скорость.
Похолодало. Когда Данила вышел из дома, шел дождь. За время болезни он похудел и зарос. Данила достал из сумки диск, вложил его в плеер, нажал кнопку и шагнул под дождь.
В музыкальном магазине девушка узнала его:
– Где же вы были? Опять «Крылья» разобрали. – Она улыбнулась. – Но зато вот еще появилось. – Она вывалила перед Данилой кучу пластинок.
– Давайте, – махнул он, широко улыбаясь.
Данила зашел в парикмахерскую и чем-то развеселил мастера.
Круглый позвонил Виктору:
– Татарин, это я. Надо встретиться. Дело есть.
Виктор нажал отбой и задумался.
Данила сидел с бутылкой пива и смотрел на проходящие грузовые трамваи.
Он нашел вагоновожатую в трамвайном парке и какое-то время издалека смотрел, как она препирается с мужиками.
Увидев его, она обрадовалась.
– Кто это тебя? – заметив свежую ссадину, спросил Данила.
– Да… – Она махнула рукой. – Муж у меня… Как выпьет… А они искали тебя. Я сказала, на Среднем соскочил, – оживилась она.
– Ммм… – Он расстроился.
Она заметила это и чуть улыбнулась смущенно:
– Рана-то зажила?
– А? Да, нормально.
– Есть очень хочется, – она лукаво взглянула на него. – Хочешь, пойдем ко мне?
– А муж? – Он посмотрел на нее.
– Объелся груш. – Она улыбнулась. – Тебя как звать-то?
– Данила. – Он тоже улыбнулся.
– Света, – сказала она шутливо-официально и протянула руку.
Он, глупо улыбаясь, пожал.
Они ели макароны, лежа в постели. На ней были надеты его наушники. Данила одной рукой захватывал макароны, а другой переключал песни на плеере, кратко комментируя. Ему было приятно, что ей они тоже нравятся, и вкусно есть макароны вот так, лежа в постели с улыбающейся девушкой. И неважно, что она не слышит его.