Брат и Брат
Шрифт:
– Савватей, если он пялился на мою дочь, ему надо было выколоть глаза, осёл! При чем тут его член?
Борис и Гога заржали жеребцами, давая понять, что им всё ясно с интимной жизнью Суева.
Савватей набычился. Рассказать правду, почему садовник лишился члена, он не смел и не желал. Он исподлобья метнул взгляд на Лолу – та всё ещё сидела на столе, скрестив ноги, и презирала его. А всё мерзкий тесть. Савватей ненавидел их всех – тестя, его дикарей Бориса и Гогу, и сучку Лолиту. И ещё жену Ларису. Лорика. Прозвище придумала себе идиотское.
Отсмеявшись, Данилов уже добродушно велел Савватею:
– Не забудь купить Ларисе нового кролика. Чем провинился бедный зверёк перед тобой? С нервными порывами надо уметь совладать, Савватей!
Савватей обижено молчал. В его ситуации это был самый лучший способ защиты.
Данилов взглянул на Лолу.
– Хватит сидеть на столе. Слазь и приведи себя в порядок. Будем обедать. Повар обещал какой-то изумительный соус к жаркому.
Лола, поняв, что, ничего худого с ней не сделают (по крайней мере, сейчас), спрыгнула со стола и оправила платье.
– Господин Данилов, я тороплюсь. Простите меня. Я не могу принять вашего приглашения к обеду. Я очень тороплюсь.
Данилов добро улыбнулся.
– Никуда ты не пойдешь! И ты, и Савва, поедете со мной. Я ещё не наказал вас. А если я решил наказать вас, я решения не изменю!
Савватей задумчиво сжал губы – что-то старик разошелся на этот раз, как бы не убил, по своей стариковской дурости. Оставит свою дочь вдовой, а та, тварь, будет радоваться и хлопать в ладоши. Нет, как все-таки хреново быть мафиози – постоянно дрожишь за свою шкуру – убьют, не убьют?
В мозгу Савватея прочно угнездилась мысль, что, пока он не уничтожит эту шваль, которая портила ему существование всю его сознательную жизнь (он метнул взгляд на Данилова, а потом на фотографию жены в рамке на столе), он не сможет избавиться от животного страха, не сможет нормально жить, как все порядочные люди.
Данилов взглянул на зятя, затем тоже посмотрел на фотографию дочери в рамке и вздохнул:
– Бедная Лариса.
Какие мысли в голове старика были относительно него, Савватей не смел догадываться…
глава четвертая
Группе Арсана не повезло – в городе майора Камнева не оказалось.
– А где он? – Арсан сидел в кабинете районного начальника отряда местной полиции Вахи Уягова – в прошлом Арсан и Ваха были одноклассниками и, вообще, до прихода к власти ветреного генерала Дудаева, считались друзьями.
Говорят, если бы Ельцин вовремя дал Дудаеву новую генеральскую звездочку на погоны и определил командовать одним из сибирских военных округов, в России не было бы ненужных битв на Кавказе и десятки тысяч жизней не прервались так нелепо и страшно. Но случилось то, что случилось – Арсан стал сепаратистом и бандитом, кем оставался по сию пору, а Ваха уехал к деду в Петербург, благополучно пересидел в стороне всю бучу, сохранив «чистую репутацию», и теперь, вернувшись, занимал крутой кабинет, при окладе, погонах и почете.
– Фээсбэшники вчера убыли в расположение своей части, в Центральную Россию… Что им здесь делать? … Вас же разбили! Опа-па-а! Герои!
– Не трави мне душу!
– А твой майор прямиком отправился в мой любимый город Санкт-Петербург в плановый отпуск. Там у него, кажется, бабка или тётка…
– Ты откуда всё знаешь? Ты мент, а не разведка!
Ваха показал руками:
– У нас тут всё вместе.
– И как я туда попаду? – Арсан устало отер щетинистый подбородок. Он планировал обделать всё быстро, а тут… И не приедешь к Шамилю в Палестину с пустыми руками – наорет, обзовет страшными словами и отправит обратно, и денег не даст столько, сколько пообещал сейчас.
– Деньги с собой есть? – Ваха прикурил от массивной настольной зажигалки в виде блестящего сталью паровоза (подарок районной администрации за успешную борьбу с местными экстремистами).
– Куда в нашем деле без денег! Тебе надо?
– Людям … – Ваха подумал. – И мне дай. Я поговорю кое с кем, расплатишься, получишь реальные паспорта, тебя проводят до Волгограда.
– Хорошо. Столько хватит?
Ваха, улыбаясь, спрятал доллары в нагрудный карман полицейского кителя.
– Позависай в тихом месте пару дней, потом я пожму тебе руку, и скажу: «Счастливого пути, дорогой!».
Через четыре дня Арсан и его архары, одетые в кожаные куртки, дерзко оглядывая красивых петербурженок в коротких юбках и модных пальто, дымя сигаретами нагло стояли на Невском проспекте и чувствовали себя дома.
– Эх, зря мы там воюем, – подвел итог своим ощущениям Тапид, друг и главный помощник Арсана.
Проносившаяся мимо полицейская патрульная «тойота», вроде тормознула, но крутой вид горцев отпугнул – приняли за местных, помчали дальше.
– Давно не был в большом городе, – сказал Тапид.
– Цивилизация.
– Эй, девушка, скажи, время сколько?
Высокая, богато одетая девка, выгнув бровь, фыркнула надменной кошкой, но, улыбаясь, изогнула свою изящную лапку с часиками, поворачивая к себе циферблат.
– Семнадцать минут пятого.
– Спасибо. Слушай, ах, какая ты красавица!
Снова смешливо фыркнув, девка зашагала прочь.
– Ай, как хорошо, – Тапид вздохнул полной грудью. – Дома я. Нет, Арсан, сделаем дело, кто куда, а я сюда – в Россию вернусь. Чё я забыл в той Палестине? Шамилю надо – пусть там сидит.
– Расслабься. Я смотрю, у тебя голова кругом пошла после леса!
– Я здесь на всяких делах денег больше сделаю, чем за все годы, что по горам с автоматом бегал. Мой дядя Дауд здесь, в Питере, ещё при Союзе торговал – живой воды у нас только не было. Он себе диплом кандидата искусствоведения купил – все его уважали…
– Где он теперь?
– Здесь! Не хочет видеть меня – говорит, не компрометируй.
– Козёл он.
– Ты что это моего дядю обзываешь? Поссориться со мной решил? Козёл не он, козёл – это я. Все мы козлы.