Брать или отдавать? Новый взгляд на психологию отношений

Грант Адам

Первый выпуск «Вояки» появился, когда был запущен проект «Симпсоны», и случайно попал в руки исполнительного продюсера будущего сериала Сэма Саймона, который как раз собирался искать сценаристов. Саймон пригласил Мейера и нескольких авторов его журнала, и они вместе сделали «Симпсонов» несомненным хитом. В творческом коллективе Мейер был дающим. Тим Лонг, пятикратный лауреат «Эмми», говорит следующее: «Из всех моих знакомых Джордж обладал наилучшей репутацией. Он был невероятно великодушен и щедр, когда речь идет о помощи другим». Ему вторит и Каролин Омайн: «Всякий, кто знаком с Джорджем, знает, что он по-настоящему хороший человек. У него есть кодекс чести, которого он неукоснительно придерживается».

Успех Джорджа Мейера наглядно показывает нам, что дающие могут быть не менее творческими людьми, чем берущие. Изучая его действия

во время коллективной работы, мы можем понять, каким образом дающие, добиваясь успехов сами, способствуют достижениям окружающих. Однако, для того чтобы глубже понять, что именно делают дающие в коллективе, важно сравнить их с берущими. Результаты исследования группы талантливых архитекторов позволяют предположить, что берущие часто обладают самоуверенностью, достаточной для высказывания новых идей, ломки традиций и непреклонного их отстаивания перед лицом критики. Но какую цену приходится платить им за такую независимость?

Летучий одиночка

В XX веке никто, пожалуй, не отличался такими выдающимися творческими способностями, как Фрэнк Ллойд Райт. В 1991 году Американский институт архитектуры признал его величайшим архитектором США за всю их историю. Карьера Райта была поистине блистательной. Он проектировал знаменитый «Дом на водопаде» в Питтсбурге, Музей Гуггенхайма и более тысячи других зданий — то есть приблизительно половину всех неординарных строений в США. Карьера Райта продолжалась 70 лет, и каждое десятилетие он создавал более 140 проектов, по которым строилось более 70 зданий.

Несмотря на то что успех пришел к Райту рано — в 1924 году, — в течение девяти лет он переживал полосу неудач. Социолог Роджер Фрид­ланд и архитектор Гарольд Цельман пишут: «К 1925 году вся деятельность Райта свелась к проектированию нескольких заурядных домов в Лос-Анджелесе». Анализируя его карьеру, психолог Эд де Сент-Обен заключил, что самыми неудачными для Райта оказались годы с 1924-го по 1933-й, когда он завершил всего лишь два проекта. В течение этих девяти лет производительность труда Райта была в 35 раз ниже, чем в последующие годы. В течение двух лет он сидел вообще без единого заказа, это стало настоящим профессиональным крахом, — пишет архитектурный критик Кристофер Готорн. «К 1932 году ныне всемирно известный архитектор Фрэнк Ллойд Райт был всего лишь безработным», — отмечает его биограф Брендан Гилл. Последним его достижением стал проект дома для его двоюродного брата, созданный в 1929 году. Фрэнк все время был в долгах. Дело доходило до того, что ему элементарно не хватало денег на еду. Что же заставило величайшего американского архитектора терпеть такие муки?

Он был одним из тех, кого пригласили участвовать в исследовании Маккиннона. Несмотря на то что Райт отклонил это предложение, портрет творчески одаренного архитектора Маккиннон как будто списал с него. В своих проектах Фрэнк Ллойд Райт проявил себя гуманистом. Он ввел концепцию органической архитектуры, пытаясь установить гармонию между людьми и средой, в которой они живут. Однако во взаимоотношениях с другими Райт вел себя как истинный берущий. Специалисты считают, что за годы своего ученичества Райт спроектировал по меньшей мере девять домов нелегально, нарушив при этом условия контракта, запрещавшие независимую работу в одиночку. Для того чтобы скрыть незаконную работу, Райт, как говорят, убедил одного из компаньонов поставить фиктивную подпись под проектом. Однажды Райт пообещал своему сыну Джону зарплату, если тот согласится работать помощником в нескольких проектах. Когда Джон попросил отца заплатить, Райт в ответ послал ему счет, в котором были перечислены траты на Джона, начиная с самого раннего детства.

Работая над знаменитым «Домом на водопаде», Райт сильно затянул сроки. Когда клиент, Эдгар Кауфман, наконец позвонил ему и сказал, что готов проехать сто сорок миль, чтобы посмотреть, как идет строительство, Райт сказал клиенту, что дом закончен. Однако, когда Кауфман приехал, выяснилось, что не готовы даже чертежи, не говоря уже о доме. В течение нескольких часов на глазах изумленного заказчика Райт создал подробный чертеж и план дома. Первоначально Кауфман собирался построить загородный дом в излюбленном месте отдыха его семьи, с видом на водопад. У Райта на этот счет были совсем другие идеи. Он предложил возвести дом на скале, с которой падает вода. При таком положении водопад, конечно, оказывался уже невидим из окон, но Райт убедил Кауфмана в преимуществах своего плана и потребовал за работу 125 тысяч долларов, более чем утроив первоначальную цену. Было бы безумием предположить, что да­ющий смог бы так далеко отклониться от первоначального плана, не говоря уже о том, чтобы убедить клиента и добиться его восторженного согласия с изменениями, да еще такими дорогостоящими. Надо быть истинным берущим, чтобы, подобно Райту, нахально выдвинуть свою версию и продать ее клиенту.

Но те же эгоистические черты характера, сослужившие Райту хорошую службу в случае с «Домом на водопаде», стали причиной и его девятилетней полосы неудач. За два десятка лет, до 1911 года, Райт приобрел репутацию талантливого архитектора в Чикаго и Оук-Парке (штат Иллинойс), пользуясь при этом услугами квалифицированных рабочих-строителей и скульпторов. В 1911 году он спроектировал и построил Талиесин, собственное поместье в глухой висконсинской долине. Уверенный, что сможет жить там в уединении, Райт переехал в Талиесин. Однако время шло, а творческие силы Райта, несмотря на все старания, оставались в вынужденной праздности, как писал его биограф. В Талиесине у Райта не было талантливых учеников. «Добровольная изоляция, которой он подверг себя в Талиесине, — замечает де Сент-Обен, — лишила его привычной стихии — архитектурных заказов и умелых строителей, которые помогали бы ему воплощать в реальность его проекты».

Период застоя в творчестве Фрэнка Ллойда Райта продолжался до тех пор, пока он не отказался от своей иллюзорной независимости и не начал снова работать в сотрудничестве с другими людьми. Правда, идея вернуться в мир принадлежала не Райту: в том, что ему необходимо набрать учеников, которые могли бы помогать в работе, архитектора убедила жена, Олгивенна. Когда в 1932 году у Райта снова появились ученики, его талант воспарил, и вскоре он уже работал над проектом «Дома на водопаде» — некоторые специалисты считают его подлинным шедевром современной архитектуры. Райт учил молодых коллег в течение следующей четверти века, но при этом ему стоило большого труда понять, насколько сильно он зависит от их помощи. Он отказывался платить им деньги, требовал, чтобы они готовили еду, убирались и работали в его саду. «Райт был великим архитектором, — говорит его ученик Эдгар Тафель, работавший с ним над “Домом на водопаде”, — но он нуждался в таких людях, как я, чтобы справиться с работой. Впрочем, говорить ему об этом было нельзя».

История Райта позволяет обнаружить разрыв между нашей естественной склонностью приписывать творческий успех конкретной личности и реальностью, в которой, как выясняется, все великие деяния опираются на коллективные усилия множества людей. Этот разрыв не ограничивается сферами чистого творчества. Даже в таких областях, где успех, казалось бы, является достижением только и исключительно умственных способностей, он, однако, зависит от других людей в гораздо большей степени, чем мы себе представляем. В течение прошедшего десятилетия группа гарвардских профессоров провела исследования среди кардиохирургов и аналитиков инвестиционных банков. Представители обеих групп занимались интеллектуальным трудом: нужен в равной степени недюжинный интеллект, для того чтобы восстанавливать работу сердца или чтобы обрабатывать информацию и составлять рекомендации по безопасным инвестициям. По мнению авторитетного специалиста по менеджменту Питера Друкера, эти деятели умственного труда, в отличие от заводских рабочих, всегда имеют в своем распоряжении нужные им инструменты: их знания находятся у них в голове, а следовательно, всегда под рукой. Однако, как оказалось, носить с собой знания — занятие не всегда простое.

В одном из исследований профессора Роберт Хакмен и Гэри Пизано решили выяснить, зависит ли квалификация хирургов от практики. Так как их работа пользуется повышенным спросом, они по договорам выполняют операции в нескольких госпиталях. В течение двух лет Хакмен и Пизано оценивали работу 203 кардиохирургов, выполнивших в 43 гос­питалях 38 577 операций. Профессора ограничили круг исследований операциями аортокоронарного шунтирования, в ходе которых хирург вскрывает грудную клетку пациента, а затем с помощью отрезка вены из ноги больного или отрезка его грудной артерии формирует путь, по которому сердечная мышца будет снабжаться кровью в обход места закупорки коронарной артерии. Смертность во время таких операций достигает 3 процентов.