Братство Чародеев
Шрифт:
Вампир исподлобья оглядел темные силуэты. Ваогар решил поиздеваться напоследок? Отомстить?
– Аудиенция назначена на послезавтра. Здоровяка убрать.
Бес резко повернулся и вышел из камеры, его спутники оперативно сняли факелы со стены и удалились следом. Лязгнул запором охранник:
– Слышь, а чего у тебя глаза не светятся? Я слышал, что полыхают кровью. Врут?
– Врут, – огрызнулся Эйдор. Встретиться с Ваогаром ему и самому хотелось, но совсем при иных обстоятельствах. Тайный паладин стал для него эталоном человека, которого легко ненавидеть. Вампир не понимал,
Не прошло и часа с ухода Беса, как за Салли пришли. Все то время, пока Бороду вытаскивали из камеры, здоровяк всхлипывал и просил у Эйдора прощения. Юноша молчал, старательно запоминая лица грубых стражей. Сейчас света хватало, на свою голову они притащили много факелов. Если вампиру удастся сбежать из таинственных казематов Теневого полка, то он непременно вернется. Они еще позавидуют Салли.
Когда Бороду потащили по коридору прочь от камеры, Эйдор крикнул:
– Они пожалеют, Салли! Они пожалеют!
Стражник захлопнул дверь камеры, оперся о прутья и покачал головой:
– Колдун, мы слышим такие угрозы чаще, чем ты по нужде ходишь. Побереги силы.
Эйдор последовал совету охранника. Ему оставалось только ждать «аудиенции» с Ваогаром.
Как и обещал Бес, новый император Мереана, появился через два дня. Или ночи? Время в казематах тянулось странно, но кормили Эйдора всего четыре раза. Охранник не заботился о том, ест ли вампир вообще, просто совал ему в рот ложку, и если пленный чародей открывал рот – то честь ему и хвала. Ну, а если отказывался, то стражник просто прижимал к его губам ложку и переворачивал ее, вымазывая лицо мага чуть теплой кашей.
Перед приходом Ваогара казематы оживились. Сначала перед камерой выстроилось несколько арбалетчиков, по краям шеренги, с растерянным видом, встало двое чародеев. Камни темницы успешно блокировали любую магию, поэтому колдуны Мереана никак не могли понять зачем их вообще сюда прислали. Наконец, в подземелье появился сам Ваогар. Рыжий рыцарь пришел вместе с дикой болью. Темные коридоры подземной тюрьмы озарились золотым светом, а по ушам ударил резкий звон.
Эйдор задохнулся от пронзившей его ауры Небесного Горна и забился в цепях.
– Так ты усмиец, – сильным голосом перекрыл божественный звон Ваогар. Выглядел он неважно: схватка на Забытом Перевале не прошла для паладина бесследно. Лицо воина украшали страшные, оставшиеся после ожогов шрамы. – Вполне ожидаемо. Яблочко от яблони.
Эйдор собрал все мыслимые и немыслимые силы, дабы перестать извиваться от боли. Много чести мучаться перед Рыжим.
– Агон любил тебя, – Ваогар сделал жест, и охранник бросился к решетке с ключами. – А ты ответил ему тем, что стал охотиться за его чародеями?
Юноша почувствовал, как крошатся во рту зубы. По телу вдруг прошла горячая волна, и вампир на мгновение забыл о боли.
– Я рад, что ты снова с нами, – изуродованное лицо Ваогара скривилось в улыбке. – Жалко, что не надолго.
Он медленно потянул меч из ножен и шагнул в распахнувшуюся перед ним камеру.
– Господин! – заорал один из магов, и в этот
Эйдор сбросил с себя остатки цепей и медленно выпрямился, пожирая Ваогара сияющим взглядом.
Император, наконец, восстановил дыхание и отлепился от стены. На полу пошевелился один из магов, но вампир тут же бросил в несчастного несколько заклинаний подряд и чародей затих.
– Спасибо, Ваогар, – глухо проговорил Эйдор. – Ты освободил меня.
– Славь Небесного, – ощерился паладин.
– Непременно, Император.
Юноша сделал шаг вперед и взмахнул рукой. Казематы разодрал звук захлопывающихся дверей, словно несколько десятков невидимых прислужников вампира по команде заперли входы и выходы в подземелье.
– Это ты Алеано?
Ваогар выпрямился и повел плечами.
– Алеано мертв. Мне говорили, что в этих стенах магия не действует, – паладину отчего-то очень не хватало звона Небесного Горна. Он чувствовал, что рядом с ним усмиец, он видел, как кривится от боли лицо вампира, но не слышал голос Бога.
– Мне тоже так сказали, – Эйдор вышел из камеры и окинул взглядом заваленный трупами пол. – Ты неисправимый предатель, Ваогар. Агон тебе доверял.
– Я не подвел Агона, – Рыжий Рыцарь скрестил руки на груди, насмешливо глядя на анхорца. Паладин понимал, что он всецело в руках вампира, но не боялся. Будет он еще бояться какую-то усмийскую дрянь.
– Я тебе не верю. Мне очень удивительно узнать, что государство, которым правил живой Усмий легко перешло под власть слуги Небесного горна, – правая рука чародея сжалась в кулак, и волшебник прикусил губу от боли. Сила паладина рвала его тело на части.
– Я не собираюсь ничего тебе объяснять.
Эйдор покачал головой, чуть махнул рукой, и потоки воздуха бросили Ваогара обратно к стене, оплели руки и ноги и подвесили в футе над полом. Вампир неспешно подошел к паладину и глянул на него снизу вверх. Невидимая сила спустила Рыжего чуть пониже, и юноша коснулся головы императора. Этому приему его научил Агон. Простой и действенный.
Какое-то время он задумчиво копался в мыслях осоловевшего от магии Ваогара, а затем путы воздуха ослабли и паладин осел на пол.
– Живи, – вампир присел рядом с владыкой Мереана на корточки. – Но знай – удержать ЭТО мог только Агон. Ты не справишься.
В следующий миг во все стороны брызнули камни, и Ваогар закрыл лицо, прикрываясь от осколков. Когда грохот стих, паладин почувствовал, что усмийца рядом уже нет. Над головой императора в каменном своде зияла дыра, которую проделал проклятый чародей. Откинувшись на стену, изуродованный воин тяжело выдохнул. Опять на волоске висел. Видимо, Небесный хранит своего преданного слугу, значит в угоду ему миссия Ваогара.