Братство тропы
Шрифт:
Пока вернувшийся Орб задумчиво медитировал над вонзенным в тропу ножом, изредка поднимая лицо и меряясь взглядами с далекой нежитью, что опять насадила себя на кол, мы перебирали все наше имущество, то и дело взрываясь яростными проклятьями, но изредка все же испуская облегченные вздохи.
Как и ожидалось, все стандартное вооружение и инструменты остались не привязанными к боевым классам или определенным профессиям. Это и понятно. Такое оружие и инструменты, как топоры, мечи, арбалеты, луки, ножи и прочее подобное, были намертво привязаны только к характеристикам персонажей. Лишь несколько особым образом зачарованных предметов не далось в большинство рук – боевой топор Бома, мой посох, а также посох Дока, нож Орбита, нож для срезания трав Храбра. На них была мертвая классовая привязка, и для других они были бесполезны.
Боевые алхимические зелья – шары из закаленного стекла – доступны любому игроку от десятого уровня. Бросай смело. Просто раньше, падая даже на мягкую землю, стеклянный шар гарантированно лопался…
Главная наша беда – девяносто девять процентов из притащенного нами сюда барахла резко «потолстело». Все потяжелело в разы. А то, что раньше было невесомым, теперь обрело свою массу – например, захваченные Храбром волшебные швейные иглы, что сами штопали дыры в тканевых и кожаных одеяниях. Раньше они не весили ничего, а теперь каждая игла весила по десять граммов. Но это мелочь… скорее повод поржать… А вот то, что походный топорик для рубки дров стал весить вдвое больше… то, что стальной щит Бома увеличил массу втрое… Было и еще кое-что совсем нехорошее – немалая часть предметов перестала быть носимой в инвентаре.
Нам хватило нескольких минут, чтобы понять – мы оставим на этом самом месте больше половины наших вещей. Просто повернемся к драгоценному барахлу спинами и уйдем.
Ну или мы так думали, пока я, наконец, не откопал в своих запасах один из транспортных свитков, взятых нами на тот случай, если кого-то из нас убьют и тащить его вещички придется остальным. Моего интеллекта, мудрости и запаса маны хватило, чтобы активировать свиток, и на тропе возникла ладная узкая повозка, с запряженным фиолетовым длинноухим ослом, что был вдвое крупнее обычного. Я облегченно улыбнулся. Повозка невелика, заклинание действует всего сутки, но есть способ продлить его действие еще на двенадцать часов. А таких свитков у меня еще три, так что можно взглянуть в ближайшее будущее чуть с большим оптимизмом…
Внимание!
Ишакуус раздражен!
Отсутствие:
умений дрессировки,
обихода,
врожденных расовых способностей,
животного контроля,
активированной магии подчинения…
Внимание!
Ишакуус протестует!
Истошно взревев, фиолетовый осел разинул пасть и схватил алыми зубами лицо Дока, резким движением подбросив его в воздух. Брызнувшая цифровая кровь добавила ужаса, а дикий крик подлетевшего на пару метров лекаря заставил пробежать по моей спине сотни ледяных мурашек. Еще один крик… и громыхая повозкой, осел рванул в сторону, проделав промятую просеку в высокой луговой траве. Бом автоматически поймал Дока и заткнул ему ладонью кричащий рот. Мы, сгрудившись на тропе, глядели, как стремительно удаляется подпрыгивающая на кочках повозка, спускаясь к далеким руинам. Через несколько секунд повозка качнулась, влекущий ее осел резко свернул, дал круг и с жалобным блеющим криком побежал обратно к нам, в то время как ожившая вокруг него трава показывала быстро приближающихся к нему со всех сторон агрессоров…
Крик… блеянье… тонкое верещание… брызги крови… трясущаяся и трещащая повозка…
Через полминуты все затихло. Последней с грохотом развалилась буквально прожранная повозка, и ее обломки исчезли в выпрямившейся траве.
– Так… – сказал я… – Так…
– Ишакуус раздражен… Ишакуус протестует, – пробормотал Храбр и вдруг повалился на тропу, зайдясь в приступе хохота. – О-о-о-о-о…
– Он отожрал мне лицо! – причитал Док, продолжающий сидеть на руках Бома. – С кровью! Вы видели?!
Отбросив лекаря, полуорк выжидательно уставился на меня, стоя посреди разбросанного на тропе барахла. Зная, чего он ожидает, я перебрал серые и серо-желтые свитки, выбирая то, что подойдет гарантировано. Не найдя, пожал плечами и активировал такой же, что и пару минут назад.
– Режь ремни!
– Ага!
Легкая серая вспышка… Мы с Бомом взмахнули ножами… и взревевший фиолетовый ишакуус, тут же начав протестовать, умчался в луг, оставив нам пустую повозку. Не прислушиваясь к его диким крикам и не глядя на кровавую бойню в десятке шагов от тропы, я принялся деловито забрасывать в повозку наши вещички, в то время как Бом уже примерялся к оглоблям.
– Он отожрал мне лицо, – повторил Док, живописно раскинувшись на запасных теплых плащах. – И у него был раздвоенный язык… а дыхание пахло анисом…
Поняв, что слишком задумался, он с кряхтением начал подниматься, но я его остановил:
– Мы сами. А ты перебирай всю свою магию, все свои свитки. Тут промахов быть не должно, Док.
– Да я уже понял…
– Храбр. Ты там чего медитируешь?
– В описании стеклянных шаров появилась дополнительная строчка. Читал?
– Нет.
– Указано, что можно чуть надпилить закаленную стеклянную оболочку боевых зелий…
– Так круто же!
– Но при любой ошибке зелье лопнет…
– Супер, – вздохнул я, с натугой поднимая тяжелый стальной арбалет и с грюканьем опуская его в повозку. – Ну, попробуй… на чем-нибудь безвредном… Так, ребят, а чего стоим в ступоре? Помогайте давайте! И заодно проверяйте – что у нас еще есть, а чего уже нет и не будет…
– Фактически?
– Феерически, – буркнул я, закидывая в повозку еще один арбалет. – Вот ведь овальдирило нас…
Глава четвертая
Сложив бесполезное, мы бродили по тропе, выискивая разбросанное и уцелевшее, отправляя все находки в повозку. К растерзанному рюкзаку Бома мы пока не подходили – боялись, что казначея хватит удар.
– Я ведь не приучен экономить, – заметил Док, ритмично постукивая лбом о задний борт осиротевшей без ишакууса повозки. – Мы всегда тратили элики и магию сколько душе угодно. Я, бывало, одной рукой хлещу кнутом целительно, а другой шлепаю исцеляюще… А с этими новыми откатами… мне ведь надо настоящую тактику продумывать.