Братва особого назначения, или Демьян и три рекетера!
Шрифт:
Эдуард Аркадьевич тоже выдержал паузу.
— Найдём, если надо, — уверенно произнёс он.
— Надо, Эдик, очень надо.
И Недрищев поведал другу суть интриги.
— Понимаешь, если Москва Полового свалит, всему нашему бизнесу сразу может наступить кердык. Это край. И допустить такого, сам понимаешь…
— Понимаю, — кивнул Эдуард Аркадьевич, отхлёбывая горячего, с ямайским ромом чаю. — И на чём его валят?
— Как обычно, на компромате…
— Да на кого сейчас компромата
— Э-э, брат, тут ты не прав. Москва по-иному пока не умеет — у них других методов и нет в арсенале, кроме как кассетку на телевидение забросить, да потом Генпрокуратуру по общественному резонансу подключить…
Щеки Марлена порозовели, глаза заблестели. Видно, говорил он о том, что давно уже его тревожило.
— Ну, и что? Есть такая кассета?
— Есть… Эти сволочи бьют по Аньке, по её связям с криминалом, то есть со мной, сам понимаешь…
— Понимаю, — криво усмехнулся Эдуард Аркадьевич.
— А исполнителем у них — полковник Сушёный с его сворой московских ментов…
— Это тот, которого из министерства прислали без согласования с Половым?
— Точно!
Папы помолчали, прислушиваясь к дачной тишине, и в этом их молчании было полное понимание важности общего дела.
— У меня источник хороший, — продолжил Недрищев, немного успокоившись, — но информация неполная… В общем, мы с Анной где-то наследили, и Сушёный уже нацелил телевизионщиков на этакое журналистское расследование…
— Ну, так давай пугнём журналюг или купим их, впервой, что ли? — прервал друга Эдуард Аркадьевич.
— А ты думаешь, я не пытался? Сушёный, со своей стороны, их тоже пугнул. И денег пообещал, мол, когда придёт другой мэр, у них всё будет…
— Да… — промычал Эдуард Аркадьевич, — ну так что? Кассета нужна?
— Правильно мыслишь, Эдик, — кассета. Её, родимую, надо вырвать у них, потому как без КАССЕТЫ кина у них не получится, — сказал Недрищев, подливая другу горячего чаю из красивого китайского термоса.
— И где она?
— Пока там, за кордоном… Мы с Анькой во Франции были на симпозиуме по культуре…
— Знаю, на каком симпозиуме ты с ней был, — осклабился Эдик и понимающе подмигнул.
— В общем, кассета пока там, но, как мне только что доложили, Сушёный уже послал за ней…
— Кого?
— Да кралю свою, Аллу Замоскворецкую…
— Ну, везде бабы, просто везде! — театрально развёл руками Эдуард Аркадьевич.
— А как без них, старина? — удивлённо ответил Недрищев, позабыв на минуту о своих бедах. — Помнишь, в нашу молодость песенка у ансамбля «Цветы» такая была: «Ну, как без них прожить, а ну, скажи, скажи?»
В это же самое время полковник Сушёный прикатил на своей белой «Волге» в рекламное агентство «Премьер», которым руководила бывшая первая красавица и прима-балерина варьете ресторана «Пара гнедых» Алла Замоскворецкая.
Дружба Аллы и Сушёного началась ещё при советской власти. Ресторан «Дара гнедых» был единственным в городе кабаком с балетной группой танцующих девушек, «гёрлз».
В те времена «Пара гнедых» гремел на весь город. Попасть туда можно было только по огромному блату. Простые советские обыватели за полгода записывались в очередь, чтобы скушать котлету по-киевски и поглазеть на девочек, среди которых блистала несравненная Алла Замоскворецкая.
Лейтенант Сушёный ещё только начинал свою службу в органах и занимался фарцовщиками и спекулянтами. А где их ещё было ловить, как не в модном ресторане?
И Алла Замоскворецкая стала в этом деле верной помощницей своему любовнику, лейтенанту Гере Сушёному.
Алла стала его агентом.
Скольких фарцовщиков она ему сдала!
Благодаря своей любовнице и осведомителю лейтенант очень скоро стал майором.
Умная, красивая и фартовая, ни разу не попалась она среди своих клиентов и коллег, на том, что сдавала их.
А Сушёный, став майором, отплатил Алке за труды её сторицей: помог организовать сперва кооператив, а потом и целое агентство, и, даже уехав в Москву, в министерство, никогда, ни на минуту не забывал свою подопечную, крышуя её бизнес,
— Все хорошеешь, Алка, — войдя в чистый, по-женски украшенный цветами кабинет хозяйки агентства, Сушёный поцеловал Замоскворецкую в щёчку.
— Бизнес у меня такой, Гера. Иначе нельзя…
Алла кивнула своей все знающей и понимающей
заместительнице, и та засеменила в специальные апартаменты для «вип-переговоров», чтобы накрыть на стол для дорогого гостя.
— Ну? — спросила Алла, пуская в потолок тонкую струйку дымка.
— Поедешь во Францию, Алла, там надо будет дельце одно провернуть.
— Хорошо, что не в Сибирь, — пошутила Замоскворецкая, ласково улыбаясь гостю.
— В Сибирь мы как-нибудь потом прокатимся…
— Да нет уж, — нервно передёрнув плечиками, быстро сказала Алла, лучше в Париж!
— Не в Париж, а в город Трувилль, — уточнил Сушёный, отхлёбывая красного терпкого вина из огромного, словно мини-аквариум, бокала.
— Куда скажешь, дорогой… — потупив глазки, покорно проговорила Алла.
— Полетишь послезавтра. За тобой, скорее всего, пошлют кого-нибудь в погоню, но мы их отсечём. Везде наши люди, так что не дрейфь. Билеты заказаны, возьмёшь в аэропорту…