Братва
Шрифт:
– Еще раз с прискорбием убеждаюсь, что у красивых женщин туго с серым веществом! – констатировал я. – На днях по приказу Ивана Альбертовича меня чуть не разрезали автоматной очередью! Вместе с Цыпой!
– Не может быть! – с отчаянием воскликнула прекрасная представительница идиоток. – Женик, не шути так!
– Детка! Камаев решил ограничить мою жизнь, а не влияние. И распорядок дня узнавал, чтобы облегчить работу своим киллерам!
– Я не знала! Честное слово, я не знала!!! – Мари разрыдалась, и мне почему-то даже стало ее жаль немного.
– Цыпа, налей девочке что-нибудь выпить. – Я озабоченно
Мой партнер, не мудрствуя, взял из бара бутылку коньяку, плеснул полный фужер и почти насильно влил его в рот Мари. Она закашлялась, но рыдания наконец прекратились.
– Слушай сюда, милая. Ты считаешь, что лучше умереть мне, чем Камаеву?
– Нет! Нет, конечно!
– Тогда поступим так. Звони в офис Ивану Альбертовичу и назначь свидание через полчаса в доме на Первомайской. Бывала там? Вот и ладненько! Скажешь, что получила от меня весточку и хочешь посоветоваться... – Я поставил телефонный аппарат ей на колени и твердо, подавляя волю, посмотрел в расширенные зрачки стриптизерки. – Как выяснилось, нам с президентом ЕАК стало вдвоем тесно в Екатеринбурге. Одному надо уехать в Сочи! Действуй, детка, будь умницей!
Мари сделала все так, как велел. Голос, правда, при разговоре с Камаевым был у нее какой-то безжизненно-механический. Ну, да пустяки – Иван Альбертович должен иметь семь пядей во лбу, чтобы что-то заподозрить. А судя по тому факту, что он рискнул со мною разделаться, – этих пядей у него не было вовсе.
– Одевайся, девочка! Поедем на свидание. И выше головку – ты сегодня королева на моей шахматной доске! Цыпа, плесни-ка ей еще чуточку, видишь, маленькой нехорошо почему-то...
Для страховки «мерс» оставили отдыхать на стоянке, а поехали в «жигуленке» Мари.
– Имей в виду – работаю сам. Ты вмешиваешься лишь в крайнем случае, – инструктировал я Цыпу, с сосредоточенным видом крутившего баранку.
Второй фужер, видно, погрузил мою «королеву» в прострацию – она безвольно сидела на заднем сиденье, неподвижным взглядом уставившись в окно.
Сейчас никто не признал бы в ней всегда энергичную и веселую звезду ночного стриптиз-клуба.
– А если дом битком набит охранниками? – стараясь говорить беспечно, спросил Цыпа. – Не лучше ли мальчиков вызвать?
– Не дуй на воду, брат. И не держи за кретина! Я знаю об Иване Альбертовиче и ЕАК буквально все! – Уточнять источник информации в лице старшего оперуполномоченного Инина, естественно, не счел нужным. – Служба безопасности ЕАК насчитывает два десятка боевиков – в основном азербайджанцев по национальности. Все они задействованы на охране офиса и банка корпорации. Проживает Камаев с третьей женой и двумя дочерьми от предыдущих браков по соседству с офисом на улице Белинского. Где, ясно, взять его трудно. Кроме мордоворотов, там все следящей электроникой нашпиговано. А двухэтажный особнячок на Первомайской пустует, используется изредка для отдохновения души и тела президента – кутежей с приятелями и тайных плотских утех с молоденькими девушками. Он ведь сластолюбец, как все метисы... Правда, есть там вольер с овчарками. Но собаки в сад выпускаются только в шесть вечера, когда приходит ночной сторож. Над парадным входом большой козырек – так что, кто звонит,
– Прямо оперативная ориентировка! – восхитился Цыпа, не догадываясь, что случайно попал в точку. – Ну а с двумя телохранителями мы справимся!
– Не сомневаюсь! – Я оттянул затвор «Макарова», загоняя патрон в ствол, и сунул пистолет за брючный ремень. – Внимание! Подъезжаем!
Железные ворота в сад, как и ожидал, были гостеприимно распахнуты настежь.
Голые деревья, почуяв весну, казалось, трепетно-томно шевелили ветвями в ожидании нарождающихся почек.
«Жигуль», тихо урча мотором, на малых оборотах подкатил к двустворчатым парадным дверям дома, построенного из белого силикатного кирпича.
Мы с Цыпой вжались в стену по обеим сторонам входной двери, а Мари, с осунувшимся бледным лицом, замерла манекеном на последней ступеньке невысокого крыльца, явно не зная, что делать дальше.
– Жми на кнопку переговорного устройства и сообщи, что приехала! – прошептал я, выдергивая шпалер из-за ремня.
Цыпа тоже изготовился, поставив «стечкин» на режим стрельбы одиночными.
– Кто? – раздался из репродуктора густой бас, должно быть, охранника.
– Это я, Мари. Иван Альбертович меня ждет.
Щелкнул замок, и дверь распахнулась. Я оттолкнул Мари в сторону и живым тараном влетел в холл. Гориллообразный охранник, видно в прошлом боксер-тяжеловес, профессионально уклонился от рукоятки пистолета, метившей ему в висок, и молниеносно ответил ударом в челюсть. К счастью, по инерции я продолжал двигаться вперед и мощный кулак лишь шаркнул по скуле. Церемониться времени больше не оставалось – в каждое мгновение мог появиться второй телохранитель.
Я поднял свою карманную гаубицу и выбросил грохочущий сноп огня в лицо горилле, навсегда отбив у него желание боксировать. Перешагнув через тело, ринулся по деревянной лестнице наверх. И спальня и кабинет Камаева располагались на втором этаже. Так как свидание с Мари у него намечалось не постельное, а деловое, сначала распахнул дверь в кабинет. Посередине комнаты застыл президент ЕАК, растерянно уставившись на направленный ему в живот ствол моего пистолета. В кабинете мы были вдвоем.
– Вот проходил мимо, – сообщил я. – Думаю: дайка навещу старого приятеля! Интеллигентные люди обязаны делать визиты вежливости. А твой холуй почему-то пускать не хотел.
– Прекрати кривляться! – Иван Альбертович смерил меня брезгливым взглядом и вернулся в кресло у длинных, во всю стену, книжных стеллажей. – И никакой ты не интеллигент. Самый банальный головорез, убийца! Но надо отдать должное, профессиональный. Недооценил, каюсь! Нет чтобы с Гариком еще нескольких ребят послать!.. Как понимаю, заявился меня убить и ограбить... На, держи, тварь!
Президент ЕАК запустил руку во внутренний карман своего твидового пиджака, но вынул не пистолет, а всего лишь бумажник. Достал из него пухлую пачку долларов и швырнул мне под ноги.
– Грубишь, милейший! – Я оскалился, но баксы поднял – не пропадать же добру. – Дерзкий такой, а даже оружия не носишь!
– Не путай меня с собою! – Камаев говорил словно плевался словами. – Я коммерсант, а не бандит с большой дороги!
Мой чуткий слух уловил легкое поскрипывание лестничных ступенек под чьими-то ногами.