Братья наши меньшие [Мы вовсе не такие]

Гржимек Бернхард

Там, где человеческий глаз не увидел бы ничего, кроме затянутого дымкой горизонта, там старая Астер заметила какое-то подозрительное оживление среди воронья — их явно что-то волновало. Астер осторожно подлетела поближе. Но когда она увидела сидящее на пеньке удивительное чудище — ушастое, шипящее во все стороны и щелкающее клювом, тут с ее хваленой воровской осторожностью было покончено. Кто знает,

что привело ее в такую дикую ярость? Ведь филинов в окрестностях Купферхаммера не было уже десятки лет. Во всяком случае Астер явно никогда еще не приходилось их видеть. Могла ли она знать, что филин, этот зловещий владыка ночи, способен победить даже таких опасных дневных разбойников, как ястребы? Что он нападает в кромешной тьме на их гнезда, разоряет и пожирает целые ястребиные выводки, да и взрослых птиц способен умертвить и разорвать на части, пользуясь прикрытием темноты?

Но известно ведь, что можно десять поколений цыплят вывести в инкубаторе, и все равно одиннадцатое, когда вырастет, будет точно знать, как подзывать к себе свой выводок, как ухаживать за цыплятами, и станет проявлять по отношению к ним всю полноту материнской любви, которой сами эти птицы были начисто лишены. И точно так же, как любовь, многие животные наследуют в течение целого ряда поколений и ненависть. Во всяком случае, как только Астер увидела хлопающее глазами чудище, она тут же очертя голову кинулась на него. Воронам теперь пришлось поделить свое недовольство между филином и ястребом, но что уж такого особенного они могли бы сделать с этими двумя хищниками?

Астер облетела вокруг коричневато-черного врага, а тот, привязанный за ногу к колышку, только поворачивал голову, следя за ее полетом. Но как только Астер собралась на него спикировать, из близлежащей засады, замаскированной травой, вырвалась яркая вспышка огня. И вот дерзкий ястреб, который с высоты своего полета мог обозревать озера и горы, все земли, протянувшиеся от Альтфатерфорста до самого Фюрсібишофсвальда, теперь дергался всем телом и беспомощно прыгал по траве. Он схвачен рукой в кожаной перчатке, связан за ноги, и его тащат, словно курицу, через всю деревню… А затем Астер запихивают в проволочную клетку и выставляют для обозрения. Она сидит, эта старая жестокая хищница, и ждет своей участи. Ждет конца. Ее неподвижные

ярко-желтые глаза без выражения смотрят на зевак, которые ежедневно собираются вокруг ее клетки, разглядывают и дразнят ее. Тот, кто еще пару дней назад утверждал, что убить ее можно только серебряной пулей, что она неуязвима, сейчас находил, что она в общем-то самая обыкновенная и даже не очень-то крупная птица. Тот, кто еще воскресным вечером не решался пройти по лесной дороге, тот теперь, стоя перед клеткой, выторговывал себе ее тушку, из которой собирался сделать чучело и повесить в пивнушке «Золотая люлька». О, как их можно возненавидеть, этих людей, которые, стоя в зоопарке перед клеткой с гибкой, стройной, урчащей пантерой, мечтают только о меховом манто! Это именно они способны, стоя у постели умирающего, шепотом говорить о дележе наследства.

Вскоре некоторым из зрителей показалось слишком скучным смотреть, как Астер неподвижно сидит на перекладине. Хотелось как-то развлечься. Решили притащить Инго, ее детеныша, и подсадить к ней в клетку. Но птицы лишь оглядели друг друга безразличным взглядом и уселись неподвижно одна против другой. Однако полдня спустя обнаружили Астер сидящей на останках Инго и судорожно заглатывающей добычу. Она осталась верна себе и после своего падения!

В нашей удивительной человеческой натуре заложено и то, что мы невольно, не признаваясь себе в этом, преклоняемся перед тиранами. Даже если они мучили и порабощали людей, лишали их покоя и благосостояния, мы желаем им, может быть, жестокой, лютой смерти, но не бесчестного, смехотворного конца, под злорадное улюлюканье толпы. Поэтому когда Астер день спустя удрала через отверстие, образовавшееся в оторванной проволочной сетке, я не один порадовался тому, что она не будет висеть в виде чучела в табачном дыму пивнушки «Золотая люлька».

Улетела ли она в какую-нибудь другую, отдаленную местность или ее, еще обессиленную и с перебитым крылом, сожрал филин, недавно поселившийся в этих местах?

Во всяком случае, ее уже больше никогда здесь не видели.