Братья
Шрифт:
— Огромное спасибо! Боже, я и представить не могла, что ты такое для меня сделаешь.
— Ты рада?
— Это лучший подарок в моей жизни, — говорю я и три раза целую Андрея в губы.
— Я рад, что угодил. Давно хотел сделать это для тебя. Я прекрасно помнил, как ты любила это место, как рассказывала о море, затаив дыхание. Мне хотелось не просто привезти тебя сюда, мне хотелось, чтобы ты могла приехать сюда, когда захочешь, когда почувствуешь, что тебе это нужно, чтобы могла вернуться в свой собственный дом. Сразу же вспомнил историю про дом, который был недалеко от санатория, где ты жила. Что ты с подружками играла в игру, где нужно было выбрать дом мечты, вы представляли, что живете там. Здесь, на самом деле, огромное количество роскошных коттеджей, домов-громадин и чего-то слишком
Я киваю и беру ключи у Андрея. Мы подходим к входной двери, которую я никогда не видела, ведь она находится со стороны туй.
— Удивительно, что ты запомнил. Я рассказывала об этом давно, мы тогда еще не были женаты.
— Я помню все, что ты рассказывала мне. Мне дороги твои воспоминания, мне дорога ты.
Внутри было пусто, но чисто и светло. Практически никакой мебели, только плита с холодильником на кухне, три плетеных кресла в гостиной, совмещенной со столовой, и большая новая кровать. Белые стены, никаких штор, ничего интересного, только не было разочарования. Это был мой дом, да, еще без ремонта, но моя маленькая мечта сбылась.
— Мы будем здесь два дня, за это время можешь набросать примерный план дизайна дома, завтра найдем того, кто возьмется за ремонт. Сделаешь здесь абсолютно все так, как захочешь. Это будет твое место. Хочу, чтобы тебе здесь было уютно, будем приезжать сюда несколько раз в год. Нравится такая идея?
— Безумно. Еще раз спасибо. У меня лучший муж на свете.
Я целовала Андрея еще и еще, так вышло, что мы оказались в спальне, где, кроме кровати с белым постельным, ничего не было. Всю эту мебель купил Андрей на первое время, чтобы хоть как-то можно было остаться здесь на ночь. Потихоньку одежда улетала с нас. Андрей сидел с голым торсом у края кровати и притягивал меня к себе, я же гладила его волосы, как вдруг мне пришла идея.
— Где та черная повязка?
— Вот, — он подал повязку, — зачем она тебе?
— Давай завяжем тебе глаза, — предложила я.
— Мне? — улыбался Андрей.
— Тебе.
Я завязала Андрею глаза и расстегнула лифчик. Тихонечко пихнула его на кровать, и он лег. Он все еще был в брюках, я же сидела на нем и целовала сначала даже слишком нежно, затем уровень страсти нарастал. Когда наши языки буквально не могли найти себе места, вновь вернулась к невинным поцелуям. Я видела, как сильно Андрей был возбужден, как его дразнили эти поцелуи, и мне это нравилось. Все же стянув с него оставшуюся одежду, я переместила свои губы на шею. Затем целовала его грудь и подключила руку, он так тяжело дышал, что я не выдержала и позволила войти в себя. Сегодня ритм задавала я, так много инициативы я обычно брала редко, сейчас же мне хотелось делать, так, как я чувствовала. Я, конечно, следила за реакцией Андрея, иногда специально замедлялась, чтобы он отдохнул, иногда ускорялась. Все это время я неожиданно целовала его, когда же он пытался ответить поцелуем, отстранялась, и он целовал воздух. Это была забавная игра, тем не менее выматывающая. Андрею не хватило терпения, наверное, первый раз в жизни, и он сорвал повязку.
— Хочу видеть тебя, не могу так больше, — признался он.
Я лишь улыбнулась, отбросила волосы назад и продолжила. Теперь Андрей гладил мою грудь и шею, шептал мне, какая я замечательная, и целовал, если получалось поймать момент. Он добавил к сексу своей любимой нежности, в общем все вышло довольно чувственно, и мы кончили практически одновременно. Я лежала у него на груди, а он гладил мои волосы и говорил комплименты. И все, черт побери, было идеально в тот момент. Я занялась любовью с мужем, который любит меня, который заботлив и нежен. Любовью мы занялись в доме моей мечты, совсем рядом с морем, которое меня поразило. Он сделал мне незабываемый подарок и сейчас был со мной, обнимал меня и говорил, как я ему нужна. Все было идеально, почему тогда мерзкий молоточек в голове стучал навязчивую, хоть и почти неразличимую песенку: «Тебе этого мало, тебе чего-то не хватает».
Андрей предложил мне отдохнуть после дороги, а сам решил поискать ресторан и добыть нам еды. Он ушел, отдыхать мне не захотелось и, набросив длинное темно-серое пальто, я вышла на улицу. Дорогу к морю я помнила даже слишком хорошо: повернуть за угол и покажется высоченное здание санатория, в котором я раньше жила. Чувство легкой ностальгии кольнуло в сердце, как давно это было, как много планов на жизнь было в шестнадцать. Иду к тропинке и спускаюсь с холма, эта дорожка и ведет к морю. Совсем близко шикарный отель с балкончиками, на которые мне так сильно хотелось попасть, справа — трехэтажный дом с коричнево-оранжевыми дощечками, он стоит на берегу.
Каблуки моих ботинок утопают в мягком песке, я все еще прохожу дальше, хочу встать вплотную к грязно-серому, неприветливому и грозному морю. Вдоль берега растут сосны, на песке встречаются кучки снега, а морская пена у самого моря оледенела. Все новые волны бьются о лед с недовольным рычанием, и сильный ветер разносит их рев по побережью. У меня мерзнут руки, волосы и края пальто рвет сумасшедший ветер. Все вокруг скорее уродливо, чем прекрасно, еще и небо затянуло тучами. Пейзаж не предвещает ничего хорошего, он угнетающий, словно громадное море хочет прогнать тебя, хочет биться о берег в тоскливом одиночестве. Оно справилось, и на берегу нет людей, кроме меня. Меня же не получится прогнать так просто, ведь ничего прекраснее этой печальной красоты я не знаю.
Иду вдоль берега, они где-то здесь, надеюсь, что все еще здесь. Я не ошиблась, это обычные детские качели напротив моря. Раньше мы с подружками приходили сюда и раскачивались, как сумасшедшие. Если сильно раскачаться, то летишь к морю, твои ноги поднимаются до уровня морских просторов, и дух захватывает. Хочу также и сажусь на качели, берусь за ледяные шесты, и плевать, что за секунду отмораживает все нервные окончания на пальцах и ладонях. Отталкиваюсь и отрешенно набираю скорость, словно я маленькая девочка, словно нет ничего важнее, чем разогнать качели. Вот я и летаю точно так, как пять лет назад, мои ноги, кажется, вот-вот коснутся моря. В груди нарастает ветерок удовольствия, и вдруг что-то прорывается из глубин моей души. Все больше ручейков появляется на моих щеках. Плакать на холодном ветре не лучшее, что можно придумать: щеки мерзнут, руки онемели, а я не останавливаюсь и все также сильно взмахиваю ногами.
Что именно не так? Чего мне не хватает для счастья? Раньше я была уверена, что пока смогу писать, буду счастлива, что в творчестве смысл моей жизни. Иди и пиши, Мира, твой муж поможет выпустить любой бред, почему же ты ревешь? Затем я считала, что счастливой можно быть с нужным человеком, что если рядом будет тот, кто любит тебя и заботится о тебе, то этого хватит для счастья. У меня есть Андрей, мужчины лучше не существует, что не так? В чем проблема? Может я все-таки поспешила выйти замуж? Нет, проблема не в том, за кого я вышла, а вообще в самом браке, я ведь когда-то считала, что семья, муж и дети это не для меня. Вдруг это так? Не знаю, я уже ничего не знаю, хочу душевного спокойствия, которое получала раньше на берегу этого моря. Увы, его нет, я изменилась, стала слишком похожа на ледяное и темное море, такое неспокойное и мрачное.
Глава 6
Присаживаюсь на диван в своем оливковом платье с толстым ремешком, и, конечно, оно задирается. Пытаюсь поправить, все равно остается хороший разрез. У меня к платью красивые зелено-золотые серьги-капли и даже мутная помада с легким зеленым бликом.
— Покажи тату на ногах, — сверкают глаза Димы, становясь похожими на раскаленные угли в камине.
— У них опасное месторасположение, — улыбаюсь я.
— Мне очень интересно.
Вздыхаю с излишним пафосом и закатываю платье постепенно и медленно, чтобы не оголить ничего лишнего. Дима подходит ближе и рассматривает мои татуировки, думаю, он сейчас пошутит над моей похотью и тьмой, он же говорит: