Бразильская история
Шрифт:
– При обычных обстоятельствах я бы не стал просить вас работать ночью, но мне срочно нужны эти выкладки.
– Трех экземпляров будет достаточно?
– Вполне. И не думайте об ошибках. Если понадобится, все можно будет перепечатать уже в Рио. – Он направился к двери. – Посмотрю, не спит ли кто-нибудь из слуг. Кофе вам явно не помешает.
Через пятнадцать минут он вернулся с подносом, на котором стояли две чашки и кофейник:
– Все уже спят, но я зашел на кухню и похозяйничал немного.
Налив кофе, он
Лукас постучал ее по спине, и она торопливо отодвинулась.
– Если вы слишком устали, ложитесь спать, – сказал он.
– Вы говорите не то, что думаете!
Он улыбнулся:
– Вы правы!
– В таком случае предоставьте мне самой решить, что делать. Я смогу поспать завтра в самолете, когда мы будем лететь в Рио.
– Не выйдет. Я снова буду диктовать.
Филиппа взглянула на него и, увидев совершенно серьезное лицо, рассмеялась:
– Значит, я буду спать в самолете на обратном пути в Англию!
Лукас выпил свой кофе и поставил чашку.
– Что я точно сделаю, когда мы вернемся в Англию, так это подарю вам несколько акций «Лангленда». Вы заслужили их, Филиппа, независимо от того, получим мы этот контракт или нет.
Он вышел из комнаты. Девушка слышала звук его шагов в холле, потом на лестнице. В наступившей после этого тишине она уставилась на лист бумаги, заправленный в машинку. На одну из клавиш капнула слеза.
– Если это и означает «быть деловой женщиной», – подумала она, – можешь оставить их себе. Мне нужны объятия мужчины, а не дивиденды на счете в банке.
Когда Филиппа допечатала последнюю страницу, ночная тьма сменилась розовеющим рассветом. Она подошла к окну, отодвинула шторы и постояла, вдыхая прохладный воздух, после чего направилась к лестнице. На пути в свою комнату ей пришлось пройти мимо комнаты Лукаса. Поколебавшись, Филиппа подсунула ему под дверь папку с напечатанными листами нового тендера, чтобы он увидел, когда проснется.
Оказавшись в своей комнате, она тоскующими глазами посмотрела на кровать, но решила, что час сна – это хуже, чем совсем не ложиться. Вместо этого она постояла под душем, переоделась и спустилась вниз.
Завтрак уже стоял на столе. Сеньора Гимарайнш позвонила, чтобы принесли еще кофе, и сказала, что ее муж показывает Лукасу поместье.
– Жаль, что вы ничего не видели, пока были здесь, – вздохнула сеньора. – Надеюсь, вы скоро появитесь снова.
– Сомневаюсь.
– Но если мистер Пэджет заключит контракт...
– Возможно, к тому времени я уже не буду у него работать.
Черные глаза смотрели на нее с любопытством.
– Я бы сказала, что у него очень хорошо работать. С таким, как он, скучать никогда не придется.
– Он прекрасный начальник, – согласилась с ней Филиппа.
– Вы видите в нем не начальника. Извините, если я не права.
Чашка в руке Филиппы задрожала, и она поставила ее на стол.
– Дело не во мне. Важно, как смотрит на меня он. Для мистера Пэджета я всего-навсего секретарша.
Женщина порывисто вздохнула:
– Мужчины слепы. Женщины сами должны раскрывать им глаза.
Филиппа кивнула, но заговорить не решилась. После бессонной ночи она плохо соображала. В голове царила полная мешанина из чисел и каких-то выкладок. Меньше всего ей сейчас хотелось обсуждать Лукаса и свои чувства к нему.
Она быстро допила кофе и, сославшись на то, что нужно собраться, вернулась в свою комнату.
Подойдя к зеркалу, девушка внимательно вгляделась в свое отражение. Глаза блестели от навернувшихся слез, под глазами залегли тени. Неужели она настолько не умеет скрывать своих чувств, что даже чужому человеку ясно, кому отдано се сердце? Ох уж эти эмоциональные латиноамериканцы! Как тут не помянуть добрым словом сдержанных англичан.
Она сердито собрала вещи и затолкала в чемодан как попало, но из-за этого крышка не желала закрываться. Чертыхнувшись, Филиппа вытряхнула все на кровать и начала укладывать снова. Конверт, который сеньора Гимарайнш попросила передать Роланду, соскользнул на пол, и оттуда наполовину выпало его содержимое. Складывая все обратно, она увидела измятое письмо и обратную сторону фотографии. Листок был исписан с обеих сторон – на иностранном языке. Опустив письмо в конверт, она неторопливо перевернула фотографию.
При виде лица, смотревшего прямо на нее, Филиппа испытала настоящее потрясение и без сил опустилась на постель. Как у Роланда оказалась фотография Майи?
Филиппа снова взглянула на конверт, медленно вытащила оттуда письмо и прочитала его, презирая себя за это, но не отступая от намерения. Она почти не знала португальского, но сумела разобрать несколько слов – вполне достаточно для того, чтобы понять: у нее в руках не деловое письмо и не вежливо-официальное выражение признательности, принятое в обществе, а страстное признание в любви.
– Филиппа, вы готовы? – раздался из-за двери голос Лукаса. – Вертолет поднимется в воздух через пятнадцать минут.
Торопливо сунув письмо и фотографию в конверт, девушка убрала его к себе в сумочку.
– Я почти готова, – отозвалась она и быстро втиснула в чемодан остальные вещи, не беспокоясь о том, что они помнутся.
Обратное путешествие в Рио Филиппа совершенно не запомнила. Все ее мысли были заняты письмом и фотографией. Роланд и Майя. Почему они оба отрицали знакомство друг с другом – тогда как на самом деле их отношения явно были очень близкими?