Breakfast зимой в пять утра
Шрифт:
Так и Генриетта: водила меня по самым глухим улочкам Беверли-Хиллз и, указывая на заросли кустарников, сквозь которые проглядывал угол какого-то дома, восклицала: «А здесь жила мать Чарли Чаплина!» Иногда она умолкала, пытливо и недоуменно вглядываясь в роскошный особняк: вероятно, здесь выстроили себе жилище «диверсанты» – «новые русские».
Путешествовать по городу в автомобиле комфортно, но отчасти бессмысленно: не успеешь сопоставить информацию с объектом, как надо переключать внимание, а иной раз и смотришь не туда..
– Сумасшедший день, – ворчит Марк. – Кажется, что все семь миллионов автомобилей Лос-Анджелеса решили сегодня показать себя городу.
– С населением около трех с половиной миллионов человек, – подхватила жена.
И верно, улицы и фривеи были забиты автомобилями. Но мне показалось,
Всего отпечатков подошв на тротуаре у кинотеатра «Менсчайнис» около двух тысяч. Дело это затеял Сид Грауфман, знаменитый продюсер, кинобосс и чудак. Почему чудак? Посудите сами: молодой красавец, окруженный кинозвездами, не имеет ни жены, ни любовницы; помолившись в синагоге, возвращается домой и ложится спать в десять вечера. Встает в пять утра, завтракает под присмотром мамы и отправляется на работу в офис, расположенный в отеле «Амбассадор», где много лет спустя будет убит Роберт Кеннеди, сенатор и брат застреленного президента. И так из года в год. Он, мама и деловые заботы. Не чудак ли? Сид Грауфман построил кинотеатр в виде китайской пагоды, который был открыт премьерой фильма «Серенада солнечной долины». Каменщик-француз, завершив работу по строительству кинотеатра, оставил отпечаток своей подошвы на асфальте. И объяснил удивленному Сиду, что так заканчивали работу каменщики при строительстве Нотр-Дам де Пари. И Сид решил: что годится для Нотр-Дам, подойдет и ему… Но Сид Грауфман был деловым американцем: за каждый отпечаток в бетоне подошвы или растопыренной ладошки кинозвезда должна заплатить две тысячи долларов. Такса! По тем временам, кстати, деньги немалые… Зато появилась реальная возможность оставить след в истории…
– Кстати, в этом кинотеатре впервые и вручили премию Академии киноискусств – «Оскара», – проговорила Генриетта.
– Хотелось бы взглянуть на отель «Калифорния», – робко предложил я своим гидам. – Помнится, была такая песня, под которую танцевали на студенческих вечерах.
– В Америке под эту мелодию не танцуют, – откликнулась Генриетта. – Это скорбная песня о тех, кого уже нет. И отеля давно нет. В его здании разместилась психиатрическая клиника весьма плохой репутации. Как-то одну киноактрису родственники упекли в эту психушку, но она сбежала и рассказала о зверствах, которые там творились. Даже был снят фильм «Френсис». Правда, его снимали в другом месте, на улице Фэрвакс. С тех пор гиды водят туристов на угол улиц Фэрвакс и Фаунтей и показывают мрачную психушку – дескать, это и есть отель «Калифорния»… А вот это – «Рузвельт-отель».
– Настоящий? – спросил я. – Или тоже психушка?
– Настоящий, – засмеялась Генриетта. – Со знаменитой скульптурой Чаплина.
Поодаль от сверкающих стеклянных дверей отеля на бронзовую скамью присел бронзовый Чарли, в котелке и с тросточкой. Колени и бока черненой фигуры лоснились протертостью – свидетельство желания миллионов туристов сфотографироваться в обнимку с Чарли Чаплиным.
– Между прочим, это работа скульпторов Снитковских, эмигрантов из Одессы, – сказал Марк. – Наш мэр покровительствует этим ребятам, в городе есть и другие их работы. Вообще наш мэр человек удивительный – трудится двадцать пять часов в сутки… и бесплатно: положил себе зарплату – один доллар в месяц.
– Не беспокойся за него. А вот популярность себе мэр и вправду купил за этот доллар. – Генриетта повела рукой в сторону: – Там находится Брэбери-билдинг… Забавная история у этого дома. Мистеру Брэбери приснился сон, что задуманное им здание должен возводить не специалист-архитектор, а простой чертежник, работник его фирмы. И Брэбери принялся уговаривать своего чертежника. Тот отказывался – какой из него архитектор… Однажды, во время спиритического сеанса, к чертежнику явился покойный брат и сказал, чтобы тот не валял дурака и взялся за работу. Здание построили в 1893 году. Что мог наворотить непрофессионал и к тому же неврастеник?! Домина рождалась как плод сиюминутной фантазии, со множеством необъяснимых сюрпризов – балкончиков, площадок, решеток, ниш, лестниц, окон и просто дыр… Как ни странно, этот бред многих заинтересовал – чертежнику посыпались предложения, но, слава богу, ему хватило ума больше не поддаваться авантюре. В итоге Брэбери-билдинг, кажется, приспособили под библиотеку…
История, рассказанная Генриеттой, напомнила мне поездку с семьей дочери на северо-восток Калифорнии, в городок Сан-Хосе. Знаменит он был тем, что там находилось поместье жены оружейника мистера Уильяма Винчестера – миссис Сарры Винчестер, которая ушла в лучший мир еще в 1922 году, оставив после себя огромный, утопающий в зелени дом, покрытый красной черепичной крышей. История этого дома также связана с бесовщиной. После смерти мужа Сарра, тоскуя, увлеклась медитацией, и однажды в полночь к ней заявился дух покойного Уильяма. Без всяких экивоков знаменитый оружейник выставил условие, после исполнения которого он чаще сможет приходить на свидание, – нужен специальный дом, в котором никто не смог бы его вспугнуть. И Сарра принялась за дело. Долгие годы она возводила дом, вызывая изумление строителей своей неуемной фантазией. И выстроила… Внешне – дом как дом, а внутри… такое могли придумать только подвыпившие черти – неспроста дом называют «мистическим». Ведущие в никуда лестницы, часть которых просто упирается в потолок; окна, смотрящие на глухие стены; камины с дымоходами в гостиную и спальню; раковины без кранов, а те, что с кранами, – без сливов; шипы и шишки в деревянных стульчаках унитазов; дверные ручки, приделанные изнутри; потолочные светильники, собранные на полу; балконы без перил; покатые полки, на которых ничто не удержится, и много других чудачеств… Попадались и «нормальные» помещения, в которых разместился музей – пистолеты, ружья, мортиры, какие-то хитрые приспособления для стрельбы. Легкие, словно игрушечные, и тяжеленные, рассчитанные на крепких парней, ружья и пистолеты «Смит и Вессон», «ремингтон», «беретта» и «кольт». Конечно, и главный экспонат – «винчестер». За свои шестьдесят пять лет Уильям настрогал много всяких смертоносных штучек, хотя человек он был незлобивый, мухи не обидит…
Как в этом доме могла жить Сарра Винчестер, ума не приложу. Одно слово – взбалмошная бабенка при хороших деньгах… Глазеющая ребятня воспринимает дом как игру, как аттракцион, а взрослые осматривают «жилище Сарры» с мистическим беспокойством: вероятно, закоулки человеческой души таят в себе склонность к бесовщине. Тысячи туристов оставляют свои доллары в кассах «смурного» дома – выходит, Сарра Винчестер не такая уж взбалмошная, знала, что творит…
Тем временем Лос-Анджелес продолжал прокручивать увлекательную киноленту, озвученную комментариями Генриетты и ее мужа Марка.
Католическая церковь в старом даун-тауне тоже имеет свою историю. Однажды бостонец по фамилии Пери был пленен флибустьерами и занялся вместе с ними пиратским ремеслом. Так бы все и шло, если бы дьявол не подтолкнул бедолагу на грабеж хорошо укрепленного ранчо в Санта-Барбаре. Пери поймали и повели на казнь. Но в последний момент из толпы зевак вышла девственница и заявила, что отдает себя в жены этому негодяю в надежде указать ему путь к истине. В полном соответствии с мексиканскими законами пирата из-под веревки передали в объятия невесты-девственницы. Пери оказался человеком благодарным и все свои знания употребил во благо.
Научил мексиканцев мукомольному делу, тонкостям обработки дерева, ирригационным работам, некоторым особенностям гончарного ремесла и в конце своей богоугодной жизни поставил восклицательный знак – выстроил церковь. Так и стоит она с 1818 года, собирая в праздники тысячи верующих католиков Лос-Анджелеса. А вокруг толпятся могучие небоскребы даун-тауна, многие из которых принадлежат японцам. Вообще в Лос-Анджелесе, как нигде в Америке, ощущается тихая экспансия народов желтой расы – японцев, корейцев, китайцев. Дома, увеселительные заведения, парки, богатейшие магазины – все уже скуплено ими. А целые районы города – Литл-Токио, Литл-Корея, Чайна-таун – места не только проживания этнических меньшинств, но и культурно-просветительные и религиозные центры, вокруг которых группируется и определенная политическая структура. Как далеко зайдет дело? Поживем – увидим. Растет и численность мексиканского населения – оно уже почти сопоставимо с числом белого населения. Желтая раса приобретает реальную силу…