Бред сивой кобылы
Шрифт:
После ухода Стокера Торндайк быстро просмотрел обзор и бросил взгляд на часы.
— Если мы отправимся на Уимпоул-стрит немедленно, — сказал он, — то наверняка застанем Холбери. Очевидно, это надо сделать в первую очередь. Он подписал подтверждающее заключение, и его рассказ поможет нам оценить, существует ли какая-то возможность нечестной игры. Пошли?
Когда я поднялся, он сунул справку в карман, и мы двинулись в путь. В начале Миддл-Темпл-лейн мы поймали такси, которое быстро доставило нас к доктору Холбери. Через несколько минут нас провели в его кабинет, где он как раз отправлял груду писем
— Здравствуйте, — энергично произнес он, протягивая руку. — Я, как видите, разбираюсь с платежами. Только что вернулся из отпуска. Что я могу для вас сделать?
— Нас интересует человек по имени Ингл, — сообщил Торндайк.
— Ингл… Ингл… — повторил Холбери. — Погодите, дайте сообразить…
— Площадь Сток-Орчард, Холлоуэй, — объяснил Торндайк.
— Ах, да. Помню, помню. Хорошо, и что с ним?
— Он умер, — ответил Торндайк.
— В самом деле? — воскликнул Холбери. — Это говорит о том, каким осторожным надо быть в своих суждениях. У меня были смутные подозрения, что он симулирует. Предполагалось, что у него расширенное сердце, но я не выявил никакого существенного расширения. Просто при волнении у него бывали сердечные перебои. Вот и все. Я подозревал, что он принимает нитроглицерин. Это напомнило мне о Южной Африке, где я встречал людей, жующих бездымный порох, в котором тоже есть нитроглицерин. Значит, он все-таки умер. Что ж, это странно. Вы знаете истинную причину смерти?
— Сердечная недостаточность в результате расширения сердца — так сказано в заключении. Тело было кремировано. Кстати, подтверждающее заключение подписано вами.
— Мной? — воскликнул врач. — Чепуха! Это ошибка. Я подписал заключение для кассы взаимопомощи. Ингл принес его мне и попросил подписать… Но я даже не знал, что он умер. Между прочим, я уехал в отпуск через пару дней после его прихода и вернулся только вчера. Почему вы считаете, что я подписал заключение о его смерти?
Торндайк достал подготовленную Стокером справку и вручил ее Холбери. Тот, удивленно нахмурясь, прочел там свои имя и адрес.
— Ничего не понимаю, — заметил он. — Надо с этим разобраться.
— Да, конечно, — поддержал его Торндайк. — В первую очередь из-за подозрения, что покойный был отравлен.
— Вот-вот! — воскликнул Холбери. — Тогда это нитроглицерин, можете быть уверены. Но я зря подозревал его. Травил его кто-то другой. Возможно, та пройдоха, его жена. Кого-то конкретно подозревают?
— Да. Обвиняется и вправду его жена.
— Гм… Вероятно, это обоснованное обвинение. Но она обвела нас вокруг пальца. Ловкая чертовка! В урне с пеплом теперь никаких улик не найдешь. Но все же кто-то подделал мою подпись. Думаю, той стерве потребовалось мое заключение как раз для того, чтобы получить образец моей подписи. Я смотрю, второе заключение подписано человеком по имени Микинг. Кто это? Обычно ко мне обращался Барбер.
— Мне придется поискать, кто это, — ответил Торндайк. — Возможно, доктору Барберу это известно. Я сейчас же отправляюсь к нему.
— Да, — согласился доктор Холбери, пожимая нам руки, — вам надо повстречаться с Барбером. В любом случае, он знает историю болезни.
С Уимпоул-стрит мы направились на Хоуленд-стрит. Нам повезло: мы прибыли туда, как раз когда доктор Барбер остановил свою машину
— Ингл… — повторил доктор Барбер. — Да, конечно, я его помню. Вы говорите, что он умер? Честно говоря, меня это удивляет. Я не считаю, что его состояние было таким серьезным.
— У него было расширение сердца? — уточнил Торндайк.
— Ничего существенного. Я не нашел никаких органических изменений, никакого клапанного порока. Это скорее выглядело как сердце курильщика. Но странно, что Микинг ничего мне не рассказал. Он ведь замещал меня. Я передал ему дела, когда уезжал в отпуск. Вы говорите, он подписал заключение о смерти?
— Да. И заключение для кремации тоже.
— Очень странно, — сказал доктор Барбер. — Давайте зайдем и посмотрим в книге записей.
Мы последовали за ним в кабинет для приема, и пока он перелистывал книгу записей, я окинул взглядом полку над письменным столом, откуда он ее достал. Там я заметил обычный набор медицинских карт и книги различных бланков, включая и бланки заключений о смерти.
— Да, — сказал доктор Барбер. — Вот оно. «Ингл, мистер, пл. Сток-Орчард». Последний визит 4-го сентября, и Микинг, кажется, выдал ему какое-то заключение. Проверим, воспользовался ли он печатным бланком.
Он снял с полки две книги и стал перебирать корешки.
— Есть! — наконец сообщил он. — «Ингл, Джонатан, 4 сентября. Выздоровел и готов выполнять свои обязанности». Что-то не похоже на смерть, правда? Впрочем, мы должны в этом удостовериться.
Он достал книгу заключений о смерти и стал просматривать недавние страницы.
— Нет, — сказал он, продолжая листать страницы, — ничего подобного… Стоп! А это что такое? Два корешка отсутствуют. Примерно в те же дни: между вторым и тринадцатым сентября. Невероятно! Микинг очень аккуратный и надежный человек.
Он снова взял книгу записей и проверил записи за две недели. Потом, недоуменно нахмурясь, поднял глаза.
— Ничего не могу понять, — заметил он. — Здесь нет никаких записей о смерти пациента за этот период.
— А где сейчас доктор Микинг? — спросил я.
— Где-то на юге Атлантики, — ответил Барбер. — Он отправился туда три недели назад, чтобы занять должность на королевском почтовом судне. Так что он никак не мог подписать заключение.
Больше доктор Барбер ничего не мог нам сообщить, и через пару минут мы с ним распрощались.
— Это явное мошенничество, — заметил я, когда мы свернули на Тоттенхем-Корт-роуд.
— Да, — согласился Торндайк. — Все здесь не так, как полагается. И что меня особенно поражает, так это интеллект мошенницы. Она проявила немалые знания и дальновидность, верно оценила ситуацию.
— Но пошла и на серьезный риск, — отметил я.
— Да. Но такой риск был неизбежен. Все, что можно было предвидеть, она предусмотрела. Все формальности соблюдены… На первый взгляд, конечно. И заметьте, Джервис, схема действительно сработала. Кремацию провели. Только непредвиденный случай в лице реальной миссис Ингл с ее смутными и внешне безосновательными подозрениями предотвратил полный успех. Если бы она не появилась на сцене, ни у кого бы никаких вопросов не возникло.