Бредущая по граблям
Шрифт:
На стыд – подол, на мудрость – сутки.
.
И стелется пред ней трава
Надрывом грешным первоцвета;
Рвёт плеву вербы пахлава,
Наивом лучика согрета.
.
Соитьям томным нет числа:
С миссионером ли, с валетом,
От марта ль, мая понесла
Во чреве древ наследство лету.
3.
©
Миледу
, 2007 С/п №1704012454
***
Ты раскрылся, словно в лифте зонтик,
Над моей больною головой.
И куда, моих бессонниц Понтий,
Заведёт нас лунный луч с тобой?
.
Гнулись спицы, превращая в стропы
Сталь зароков – дерзости металл,
Купол дум осуществленьем схлопнув,
Ты давно и безнадежно пал.
.
Тьма кругом. И кончим разговоры.
Глубже звёзд, лишь помыслы, шахтёр!
Но прорыв в моём сознанье норы,
Разбиваешь новых грёз шатёр.
"схлопывающиеся" гигантские звезды – квазары, "замыкающееся" пространство и множество других интересных вещей.
4. Скажи мне, Свято-Моисей
©
Миледу
, 2007 С/п №1704012604
***
Скажи мне, Свято-Моисей,
(Их путь нелегок был, не спорю.)
Зачем ты избранных детей
Так долго вёл тропою горя?
.
За кару, вместо похвалы,
Пред Богом истины заступник –
Зачем стопы тебя вели
К погибели, великий путник?
.
Зачем разбитую скрижаль
Вновь принял, покоряясь Свету?
Не их – тебя мне очень жаль,
Невольник Ветхого Завета.
.
Никак не смоет Иордан
Златой проказы со скелета.
Кому исход? Кому бедлам?
Кому задачка без ответа!
«Ошеломленный Моисей пытается уклониться от столь высокой миссии под разными предлогами: он косноязычен, задание ему не по силам, он сомневается в том, что израильтяне согласятся слушать его, потому что они не знают, от имени какого бога он выступает. Но Бог неумолим.»
***
«Аарон изготовляет золотого тельца, которого народ объявляет богом, выведшим его из Египта, и устраивает в его честь культовые празднества. Моисей, возмущенный грубым нарушением второй из Десяти заповедей («… не будет у тебя других богов помимо Меня; не делай себе изваяния и никакого изображения… не поклоняйся и не служи им»), в гневе разбивает врученные ему Богом скрижали, на которых эти заповеди записаны. В наказание за неискупимый грех Бог готов уничтожить весь народ и сделать потомков Моисея великим народом. Моисей отвергает это предложение, заступается за израильтян, и Бог отменяет Свое решение. Народ спасен, но наказание, наложенное на него, сурово: «Телец был сожжен, стерт в прах», и прах рассыпан по воде, которую израильтяне вынуждены пить; три тысячи из поклонявшихся идолу казнены (Исх.).»
***
«Согласно традиционной экзегезе, Бог видит в употреблении силы сомнение Моисея в Его всесилии и запрещает ему вступить в страну отцов, в которую он ведет народ. Моисею суждено умереть в пустыне у берега Земли обетованной в Заиорданье (Чис.). По другой версии, Моисей был наказан за грехи народа (Втор.).»
Электронная еврейская энциклопедия. «Моисей»
5. Отдирая горностая
©
Миледу
, 2007 С/п №1704012658
***
Отдирая горностая
С мантии твоих причуд,
Манифесты пролистаю,
Про капели промолчу.
.
Пусть весна, и все смеются,
Позабыв уроки зим,
Без фанатов революций
Мы с тобою прогорим.
.
Кончим миром – отреченье
Мне сам фатум подписал.
Трон, прогнивший, попеченьем
Охватил тревог вассал.
.
Я ж свободная, босая,
Власти щёлк порвав на блуд,
В кольца дыма побросаю
Львиной долюшки хомут!
.
А когда слова прольются
Ливнем в крылья воронья,
Ты поймёшь, что контрибуций
Не подмахиваю я!
Горностай (Mustela erminea)
«Горностаевый мех издавна служил символом власти, господства и употреблялся для подбивки мантий государей, князей, герцогов и других владетельных лиц, а также в Средние века — для украшения щитов.»
«Горностай также символизировал чистоту, поскольку «маленький этот зверёк до того чистоплотен, что лучше даст себя поймать, чем перейдёт через мокрое и нечистое место чтобы не замарать своего хорошенького меха». Его изображение часто сопровождалось девизом Malo mori quam foedari (лучше умру, чем запятнаю себя или лучше смерть, чем позор) или Potius mori quam feodari (девиз Бретани). Святые девы, в особенности Урсула, изображались в мантиях и накидках, отороченных горностаевым мехом. В светской живописи горностай символизировал добродетель и целомудрие изображённой модели. Горностай являлся и символом персонифицированного Осязания (одного из пяти чувств).»