Бремя империи
Шрифт:
– Я Шершень-два-один, сброс произвел.
– Вас понял, Шершень-два-один, идите на точку вывода. Вас прикрывают.
Четыре корректируемые авиабомбы с ревом разрывали горячий воздух, косо планируя по направлению к цели. Чуть в стороне и выше заняли позицию беспилотники – один прямо по курсу, подсвечивая почти невидимым лазерным лучом цель. Второй барражировал подальше, готовый перехватить эстафету, если первый по каким-то причинам выйдет из строя. Боеголовки двух бомб поймали отметку лазерного луча на стене особняка, шевельнулись управляющие подкрылки, корректируя отклонение от
Сэр Тимоти уже открыл дверь, обернулся, чтобы попрощаться с домом, где он жил несколько лет, как вдруг уловил тонкий, на грани восприятия человеческим слухом, почти ультразвуковой свист. Сэр Тимоти был опытным человеком, он сразу сопоставил услышанное с хлопком от истребителя и сразу понял, что происходит. Бежать было уже поздно. Последней его мыслью, которая мелькнула в голове за мгновение до того, как первая бомба пробила крышу особняка и лопнула сгустком адского пламени внутри, было то, что русские все-таки настоящие варвары, а не джентльмены.
Оператор систем беспилотной разведки на «Колчаке» полюбовался на бушующую стену пламени, на поднимающийся над британским сеттльментом «ядерный гриб» – боеприпасы объемного взрыва давали при взрыве почти схожий с атомным гриб, только меньших размеров. Затем щелкнул по микрофону, привлекая внимание старшего операторской смены.
– Господин майор, уничтожение объекта «Цитадель» подтверждаю.
Высший уровень. Дипломатия
Северное море
04 июля 1992 года
Крейсер Ее Величества «Портсмут», серо-стальная махина с рублеными, прямыми обводами – последнее поколение, со сниженной радиозаметностью, – медленно и величественно покачивался на летней, ласковой к мореходу волне. Здесь, в этом районе, осенью и весной обычно свирепствовали штормы – но сейчас погода выдалась на удивление тихой и спокойной. Остальные корабли – и эскадра Балтийского флота, и флот Ее Величества – ушли из данного квадрата, образовав вокруг крейсера «Портсмут» охраняемый периметр диаметром около тридцати миль. Напряжение чувствовалось и здесь – по откинутым крышкам ракетных шахт, по зорко следящим друг за другом эскадрильям палубной авиации, поднятым в воздух с полным боекомплектом, по развернутым в сторону противника башенным орудиям, по изнуренным бессонными ночами и чудовищным напряжением лицам капитанов кораблей. Но здесь, на крейсере «Портсмут», обстановка была на удивление мирной и подчеркнуто дружелюбной. Он словно оказался в самом центре поднимающегося, усиливающегося с каждым часом геополитического урагана – в центре урагана, как известно, царит полный штиль.
Высоким договаривающимся сторонам, прибывшим на корабль несколько часов назад, капитан уступил свою отделанную тисом и красным деревом просторную каюту. Стороны прибыли почти одновременно – но русские почтительно уступили британцам право первым приземлить свой вертолет на вертолетную площадку «Портсмута». К счастью, вертолетная площадка «Портсмута» вмещала не один, как на крейсерах старых моделей, а одновременно два корабельных вертолета. Они так и стояли сейчас рядом – русский и британский. Договаривающиеся стороны же сразу прошли в капитанскую каюту и закрыли
– Вы блефуете, князь… – Сэр Энтони Браун, глава британской дипломатической делегации и постоянный заместитель министра иностранных дел Соединенного Королевства, раздраженно ткнул недокуренной и на четверть сигарой в пепельницу, помахал перед собой рукой, чтобы разогнать щиплющий глаза густой дым. – Вы пытаетесь выдать желаемое за действительное. На самом деле у вас проблемы – и очень серьезные.
– Какие же, сэр? – учтиво осведомился развалившийся напротив в кресле князь Борис Юсупов. – Поведайте нам…
Острый, совсем не вяжущийся с рыхлой внешностью князя взгляд в который раз буквально полоснул британца – и сэр Энтони подумал, насколько обманчива внешность его оппонента по переговорам. За маской рыхлого, добродушного толстяка, жуира, бонвивана и дамского угодника, постоянно влипающего в скандалы со своими ассистентками и практикантками и вымаливающего очередное прощение у Его Величества под саркастический смех всего высшего петербургского света, скрывался жестокий и коварный ум, стальная воля и иезуитская хитрость. Перед переговорами сэр Энтони читал психологический портрет собеседника, составленный специалистами из Тэвистока. Князь Борис Юсупов относился к одной из самых опасных категорий – «рациональные фанатики» – люди, в которых вполне здоровый прагматизм и рациональность по одним вопросам уживаются с безумной, фанатичной верой по другим. Таких, к сожалению, в руководстве Российской империи было много. Князь Юсупов ничего не просил, не делал никаких предложений, не говорил ни да, ни нет – он заставлял говорить своего собеседника. А когда собеседник начинал говорить – срезал его недобрыми и неприятными вопросами. Да, это серьезный противник…
Разговор шел на английском – им владели оба собеседника.
– Проблемы в том, что вы больше не контролируете все свои Восточные территории. Там пылает пламя мятежа. Вы слишком заигрались в ассимиляцию – арабов, да и вообще мусульман в принципе невозможно ассимилировать. Теперь вы пожинаете плоды своей недальновидной политики – половина территории вашей империи либо взорвалась, либо вот-вот взорвется. Дело доходит уже до того, что террористы захватывают объекты стратегической важности…
– С вашей помощью, заметьте, милостивый государь! – вставил князь.
Сэр Энтони нахмурился, что, впрочем, не произвело на его собеседника совершенно никакого впечатления.
– Извините, но наши граждане, тем более наши военнослужащие никоим образом не участвовали ни в каких противозаконных акциях, тем более в террористических актах! Прошу не забывать это, сэр!
– У меня плохая память, сэр… – рассеянно сказал князь, – но вы мне так и не ответили, в чем же заключаются проблемы, о которых вы мне уже битый час намекаете?
– Проблемы заключаются в том, что ваша страна раскололась надвое. Ваше общество расколото, в нем слишком много мусульман, и у них слишком много прав. Мусульманин не уважает власть, если сила власти не подкреплена виселицами. Для мусульманина его единоверец всегда прав. Война идет уже в Казани, в самом сердце России, скоро она захватит Кавказ, другие мусульманские регионы…
– Может и до Индии докатиться… – снова вставил реплику Юсупов, и снова Браун оказался «остановлен на всем скаку»