Бремя империи
Шрифт:
– Почему?
– Почерк. Десять пуль из мощного пистолета – это ночью и с двадцати метров. Если судить по данным полиции – первая же пуля попала точно в голову и оказалась смертельной, остальные всадили уже в лежащего, на всякий случай. И никаких следов, только гильзы, и все…
– Почему вы думаете, что это был пистолет? – полюбопытствовал резидент. – Есть компактные складные винтовки под этот калибр…
– И убийца с длинной винтовкой будет пробираться через посты? А ведь в городе чрезвычайное положение, блокпосты, досмотр машин! Кроме того – разброс гильз. Такой разброс гильз бывает при стрельбе из пистолета «маузер» – три гильзы из десяти вылетели на улицу. У него неподвижный ствол, и на него легко приспособить глушитель, поэтому никто ничего не слышал. А если учесть, что такой пистолет, да еще с глушителем, будет весить за два килограмма – убийца должен быть очень опытным, чтобы удерживать пистолет при быстрой стрельбе…
– Допустим… – осторожно произнес резидент, раскладывая все сказанное в голове по полочкам, – и кто же это мог быть?
– Понятия не имею… Но это не случайный человек, он умеет пользоваться оружием, он умеет убивать и уходить незамеченным, и он скорее всего ударит снова…
Бейрут, район Борж эль-Бражнех
Ночь на 16 июня 1992 года
Расходились поздно – по местному времени было часа три. Хозяева особняка, верней хозяева уехали и за хозяйку осталась их дочь – провожала каждого из гостей в дверях. Меня она проводила особенно… страстно, за что я удостоился такого взгляда Юлии, что, если бы взглядом можно было убивать, я свалился бы замертво.
– Я смотрю, вы уже вполне освоились, князь… – тон был далек от дружеского и тем более от любящего…
– Сударыня, весь вечер я думал только о вас… – отделался я дежурной фразой.
– Я это заметила, – уже с меньшим сарказмом произнесла Юлия, – впрочем, время позднее…
Ночь дышала прохладой – прилетевший с моря свежий ветерок немного разогнал дневную удушливую жару. Улица была темна, тиха – только в том доме, откуда мы вышли, все еще не смолкала музыка. По обе стороны улицы плотными колоннами стояли ливанские кедры – казалось, своими кронами они подпирали иссиня-черное, истыканное блестящими точками звезд небо…
Я их заметил первым – машина была припаркована за поворотом дороги, – да и деревья загораживали обзор. Они стояли метрах в десяти около нашей машины – именно около нашей и никакой другой! Трое…
– Иди в дом!
Удивительно – но Юлия сразу поняла, что происходит. Она не стала задавать глупых вопросов, не стала устраивать истерику и выяснять, что им нужно. Просто она сильнее сжала мою руку – и не сдвинулась с места…
– Уходи, я сказал! Я с ними справлюсь… – И, не дожидаясь ответа, я сбросил руку Юлии и уверенно направился к ним…
– Что вам угодно, господа? – В этом случае важно сразу захватить инициативу и давить, доминировать. – Вы решили постеречь мою машину?
– Нам угоден ваш бумажник, сударь… – ответил тот, кто стоял ближе всего ко мне. Голос его совсем не был похож на голос хулигана и грабителя…
– Держи! – Я достал из кармана бумажник и протянул его грабителю левой рукой. На этот трюк он и попался – даже если ему и не нужен был мой бумажник, все равно он протянул за ним руку. Психология…
Скользящий шаг вправо, правая рука захватывает протянутую руку противника, уже выведенного из равновесия. Рывок – противник волей-неволей разворачивается спиной, левой рукой – локтевой захват за шею. Для того чтобы не трепыхался, я со всей силы боднул его лбом по затылку – так можно даже убить, но сейчас у меня была другая задача – оглушить…
Теперь против меня оставалось двое – главарь уже не опасен, но он мне еще послужит. Я не знаю, что у остальных – если огнестрельное оружие, то он послужит мне щитом от пуль. «Вальтер» в кармане есть и у меня…
Ножи! Оставшиеся двое выхватили ножи, один двинулся вправо, другой влево, обходя меня с двух сторон. В действиях их чувствовались немалая слаженность и опыт, на дело они шли явно не в первый раз – но для меня они были не противниками…
Прежде чем они успели понять, что происходит, я со всей силы швырнул оглушенного главаря в того, что подходил слева – со стороны моей слабой руки. Мне нужно было выиграть всего пару секунд – но добился я даже лучшего. Главарь напоролся брюхом на нож, который готовился для меня, – и оба, главарь и его сообщник, полетели на асфальт…
Сдвинувшись в сторону и вперед, я повернулся к тому, что оставался справа, – его рука, вооруженная ножом, уже летела ко мне – он пытался нанести секущий, размашистый удар, целясь мне в горло – надо сказать, необычная техника. Правой рукой я поймал и остановил его руку, левой ногой, особо не церемонясь, со всей силы ударил в пах. В училище за такой прием можно было получить несколько нарядов вне очереди, там противника добивали по-другому – но здесь было не училище. Здесь был Бейрут, была женщина, которую я должен был защищать, – и поэтому я применил самый простой и самый эффективный прием. От такого удара в пах он оправится не скоро.
Третий противник уже поднимался, но не успевал – я просто и тупо пробил ногой в лицо – как в футболе при исполнении пенальти. Бандита отбросило назад, мне даже показалось, что я услышал, как его затылок хрустко раскололся об асфальт…
Готовы. Все трое…
Я обернулся. Юлия стояла у стены – она не убежала. Глаза ее блестели в темноте, будто алмазы…
– Садись в машину! – Было уже не до «куртуазности»…
Чтобы она побыстрее пришла в себя, я весьма невежливо схватил ее за руку, подтащил к машине, открыл дверцу. В любой момент могла появиться полиция – а объясняться с ней совсем не входило в мои планы…
– Садись, говорю!
Захлопнув за ней дверь я, как в остросюжетном синематографе (ну надо же произвести впечатление на даму!), перекатился по капоту, в мгновение оказался около водительской дверцы, скользнул за руль. Мотор отозвался злобным рыком на поворот ключа…
– Производит впечатление… – Юлия тяжело дышала, как будто только что долго бежала…
Это еще не впечатление… В училище одним из упражнений было такое – шесть минут на ринге против шестерых противников. Сначала с голыми руками против голых рук, затем с голыми руками против палок…
Ничего не отвечая, я рванул машину с места – так что недовольно завизжали покрышки…
Женщины любят воинов… Еще больше они любят воинов-победителей. Во времена Римской империи знатные римлянки отдавались выжившим в бою гладиаторам – прямо под ареной, на грязном полу. Когда мы доехали до аль-Рашидин, девятнадцать, она спросила, не желаю ли я выпить кофе, чтобы прийти в себя. Я был бы полным кретином, если бы отказался…
Бейрут, мечеть
16 июня 1992 года