Бремя империи
Шрифт:
Какие у него преимущества? Автомат — это не преимущество. На дистанциях пятьдесят метров и меньше — а в ближнем бою только такие дистанции и есть — автомат даже уступает пистолету тем, что менее разворотист и более тяжел. В опытных руках в ближнем бою автомат и пистолет равнозначны.
Внезапно капитан пожалел, что отдал татарчонку пистолет — надо было вооружить его автоматом. Пистолет в ближнем бою, при зачистке помещений — лучше автомата.
Бронежилет на нем есть, но легкий, на том его, скорее всего, нет. Это преимущество — причем однозначное. Капитан не знал, что британец пользуется спецпатронами с вольфрамовым сердечником, против которых «пистолетный» бронежилет не устоит — прошьет как бумагу. Но капитан понимал, что против него — опытный
Кто же это все-таки такой?
Знание местности — а вот в этом тот однозначно выиграет. Капитан не был в Казани никогда, не знал этот город, сейчас он знал только то, что находится где-то в центре и где-то впереди — железнодорожный вокзал. Больше он не знал ничего. А вот противник — явно не новичок в Казани, и в эти развалины он завел их не случайно.
Надо идти…
Капитан прыгнул в пролом в стене, перекатился по щербатому полу, вляпался в вонючую кучу дерьма — но было не до этого. Пришел на колено, держа на изготовку автомат.
Никого. И ничего…
Черт, так он и по запаху вычислит.
Вскочив на ноги, капитан прошел дверной проем, ведущий в другую, большую по размерам комнату. Тоже никого. Прихожая — узкая, смертельно опасная, если здесь прижмут — деваться некуда, как мишень в тире. Тоже никого. Капитан вывалился на лестницу, целясь выше, на лестничные пролеты — от огня снизу он был защищен тем, что лежал, — тоже ничего. Поднявшись, капитан двинулся дальше.
И все-таки выиграть он не смог. Офицер даже элитной жандармской части в ближнем бою не имеет шансов против отставного спецназовца SAS с более чем двадцатилетним опытом. Британец поймал его в третьем по счету подъезде — во время зачистки, чем больше ты идешь по зданию, не встречая сопротивления, — тем больше притупляется бдительность. Кажется, что здесь нет опасности — а она есть. В одной из комнат был пробит потолок — капитан этого не ожидал. Привычно пройдя дверной проем — квартиры в здании все был однотипные, — капитан направил автомат на дверь — каким-то шестым чувством понял, что сверху есть какая-то большая дыра, начал разворачиваться — но было уже поздно. В голове словно разорвалась граната-вспышка — а потом все погрузилось во мрак.
Британец ловко спрыгнул в комнату, держа капитана на прицеле. Обе пули попали туда, куда он и ожидал — одна в шею, вторая в голову. Вот и все. Сасовец наклонился за автоматом — и тут услышал за спиной, со стороны прихожей, какой-то шорох. Резко развернулся, вскидывая пистолет, — но не успел. В прихожей громыхнуло — раз, второй, третий — и пол ушел из-под ног…
Бросив пистолет, Рамиль подбежал к капитану, упал на колени, поднял голову — и отдернул руки. Обе они были липкими, красными от крови. Рамиль недоуменно огляделся по сторонам — будто желая убедиться, что рядом никого нет и никто ничего не увидит — и, стоя на коленях перед телом капитана, захлебываясь слезами, даже не заплакал — жутко, по-волчьи завыл. За свои шестнадцать лет он плакал впервые…
Десант. Наземная группа
Центр города
Старший лейтенант Александр Воронцов
— Собирай своих здесь! — Боевики отвлеклись на вертолеты, время еще было — но немного. Потом, когда они поймут, что часть наземной группы осталась, а вертолеты ушли, они навалятся на нас со всей яростью. — Если можно, пусть снимут «крупняк» с подбитого вертолета. Точка сбора здесь, занимайте круговую оборону!
— А ты куда?
— Я за напарником! — Я вынужден был кричать, чтобы перекричать грохот. — Оттуда еще и огоньку поддам. Точка сбора здесь! Прорвемся! С нами Бог!
— Да пошел ты! — проорал в ответ фельдфебель.
Когда вертолетов нет — это плохо, но с другой стороны, — не подстрелит бортстрелок, приняв за боевика. Надо ротмистра забрать, если он там есть, если нет — хоть «эрму» заберу, не мог же он три ствола утащить?
Обратно бежать было легче — просто маршрут знакомый, да и нет опаски, что с вертолета засекут и врежут. Рядом противно цвикнула пуля, затем еще одна — но как раз в этот момент меня посетило какое-то странное чувство, какое-то успокоение и даже умиротворение. Твердая уверенность в том, что я сегодня — выживу. Если до сих пор не завалили — выживу.
— Кто?!
Не ушел-таки…
— Я, б…ь! Помоги!
В таких ситуациях русский мат — лучший способ опознаться.
От земли до подоконника первого этажа было без малого два метра, — соединенными усилиями — моими и ротмистра — я эту высоту взял и ввалился в комнату, едва не свернув шею…
— Двигаемся отсюда! Там десантники наши, вместе веселее. Прорываться с боем будем. Пошли!
Подхватил «эрму» — так и стояла там, где я ее оставил, выскочил в подъезд. В таких случаях совет один — если хотите остаться в живых, не повторяйте своих путей. Упали, залегли — перекатитесь, чтобы не вставать в атаку с того же самого места. Отстрелялись удачно — смените позицию, не облегчайте работу снайперу. И если я залез в одно окно — то вылезать буду из другого, из другого подъезда.
Выскочили во двор, я вскинул винтовку — вполне возможно, сюда подкрепление подошло, обнаружили расстрелянных мятежников. Нет никого — только изрешеченные машины, тела возле них. Кстати…
— Стой! Собери патронов, сколько сможешь! Нести всего сотню метров, давай! Я на первом буду, входя — опознаешься!
Скорее всего, впереди у нас — круговая оборона. А там каждый патрон на вес золота будет. Дело жизни и смерти — без шуток…
Соседнее парадное, как и все в городе, темное, выгоревшее. Двери — на сей раз все запертые. Прислушался — тихо. Выбрал дверь, самую слабую на вид, деревянную, достал пистолет, выстрелил в замок — раз, другой, третий. Саданул по двери что есть силы — и она ушла внутрь. Здесь двери во всех домах по-дурацки ставят — открываются внутрь, а не наружу…
Квартира — на сей раз неповрежденная, невыгоревшая, еще сохранившая следы человеческого тепла, запах хлеба. В животе заурчало — сколько я не ел уже? Сутки?
Удивительно — но даже стекла оказались не выбитыми. А квартира-то — того лучше — с балконом; никак не могу понять идиотскую местную привычку на первом этаже квартиры тоже с балконом делать. Но это для меня лучше — пойди пойми, что в глубине одного из балконов открыто окно…
На глаза попалось толстое кожаное чудище — новомодное кресло, его даже пуля не всякая пробьет. Отлично — вот и снайперская позиция.
Передвинул кресло ближе к окну, развернул его спинкой — вот тебе и укрытие, и подставка под цевье, и самому есть как пристроиться. Снайперская позиция — лучше не найти.
Стекло я бить не стал — смысл? Демаскируешься только. Просто открыл. Пристроился в кресле, положил цевье на спинку, замер…
Ага…
Как на ладони…
Проблема любого стрелка в том, что, стреляя, он сосредотачивается на цели, зацикливается на ней и поэтому не видит, что еще происходит на поле боя. Поэтому в расчетах группового оружия всегда больше, чем один человек — не для того, чтобы тяжести таскать, верней — не только для того. Кто-то должен обнаруживать противника, например, такого, как я. Но в моем случае можно не стараться — безнадежно. Меня не вычислить ни невооруженным глазом — далеко, помешает стекло, да и попробуй вычисли засевшего в глубине комнаты снайпера, когда окон перед тобой — десятки на выбор. Ни даже термовизором, если таковой у террористов имеется — толстая спинка кресла экранирует. Совсем страх потеряли — стреляют, даже особо не скрываясь, лупят из окон, вспышки — то здесь, то там. Вон там пулемет лупит — дульное пламя как маяк позицию выдает, вон — еще один. Позиция у них — великолепная, сверху вниз — как в тире. Гарантированный выигрыш — если бы не я, задумавший им это все обломать под корень…