Бремя крови
Шрифт:
В первую очередь этой новостью правитель Бладсворд поделился с самыми близкими – с семьей.
Эрин
Дом.
Множественные воспоминания нахлынули на сестру лорда, когда она оказалась в родовом замке. В этом месте прошли ее самые беззаботные, счастливые и сытые годы. Тогда казалось, что весь мир будет любить ее так же, как семья. Однако, теперь и от семьи остались лишь крохи.
Дядя Мортон встретил ее с не меньшей радостью, горячо обнял, но держался куда лучше Брейва. Брат же не смог сдержать слез радости и не выпускал Эрин из объятий,
Больше сезона род Бладсвордов готовился к свадьбе своего правителя, а сестра лорда волновалась. Да, брат обещал титул ее сыну, он помогал ему становиться настоящим лордом, достойным Династии, но какова вероятность, что после того, как он обзаведется собственным наследником, его интерес к Грогару не угаснет?
Новая жена Брейва не нравилась Эрин – слишком улыбчивая, а перенесенная в детстве после падения травма оставила след на лице, из-за чего казалось, что она все время ухмыляется.
Эрин возненавидела и тонкий шрам на подбородке, оставшийся после того же падения, и пепельные волосы, и серые глаза. Все в этой девушке, Лилор Лавсторм, раздражало. Брат выбрал себе отвратительную, слишком полную, чрезмерно вежливую и до безумия услужливую жену. В первые же дни эта, вызывающая отвращение, Лилор пыталась поговорить и с Эрин, и с ее сыном, и со всеми командующими.
Перед началом свадебной церемонии Лавсторм распорядилась открыть ворота города и впустить в него всех желающих. Она же решила поделиться свадебным пиром и впервые за последнюю сотню лет, а то и больше, бедняки и простолюдины праздновали вместе с лордами и рыцарями. Такое поведение приветствовалось у Вайткроу, но остальные рода отказывались это принимать.
Хорошо хоть лорд Мортон Бладсворд смог убедить Брейва не сажать простой народ к лордам, а определить для него свое место – поодаль. Но Лилор извернулась, и распорядилась поставили беднякам шатры, отправила к ним мало того, что часть жонглеров и трюкачей, так еще и нескольких музыкантов, приказала сделать тканевые навесы, чтобы дождь не испортил праздника, а солнце не утомило верных подданных.
Брейв восхищался заботой о людях, с удовольствием выполнял эти глупые просьбы и, насколько Эрин могла судить, не мог нарадоваться своей супруге. Дядя Мортон поддерживал его, многие рыцари возжелали на турнире носить знак отличия от новой леди Бладсворд, но и в эту традицию Лилор запустила свои руки. Она заявила, что ранить и калечить людей в день свадьбы – плохая примета, а уж убивать, пусть и случайно – подавно. С ней согласились почти все, и турнир перенесли на четыре дня.
Прошло всего пять циклов после испорченного Лилор мероприятия, и неприятности продолжили сыпаться на вернувшуюся сестру правителя. Новость о беременности жены Брейва расстроила и разозлила Эрин. Леди Бладсворд не находила себе места и думала лишь о пополнении. Все предрекали мальчика, брат выглядел счастливым, и чем больше рос живот новой леди-жены, тем мрачнее становилась его сестра.
Сначала она хотела сбросить с лестницы будущую мать, но это не давало гарантий, что и леди, и претендент на земли Династии скончаются.
Для того, чтобы все выглядело естественно требовалось время и много редких трав. У лекарей брать их все разом было слишком рискованно. Часть, все же, пришлось одолжить у них – Эрин брала по чуть-чуть у каждого, так, чтобы пропажу никто не обнаружил. Ей пришлось изобразить обморок от переутомления прямо в Башне Мудрости, рядом с длинным столом со склянками и порошками. Она смогла, притворившись, рухнуть на него, сбить на пол пожитки мастеров лечения и Гроссмейстера, прихватив себе несколько необходимых вещей и, самое главное, порошок вайтрейдж – его можно найти лишь на юге, здесь же, он имелся лишь у тех, кто мог себе позволить приобрести его для зелий. Высушенные и перемолотые стебли удивительно красивых теплолюбивых цветов на юге росли как сорняк, а здесь, даже при соблюдении, казалось бы, всех условий, приживались лишь единицы, цветок упорно желал расти лишь у тех, кто потратил долгие годы на его разведение.
Снадобье, способное дать Эрин желаемое, было готово лишь ко второй трети срока. Из-за этого оно могло убить не только ребенка, но и мать, что, разумеется, это не остановило сестру лорда-правителя, даже наоборот – избавиться от них обоих было бы безопаснее.
Но молодая леди выжила. Лекари и Гроссмейстер не могли понять, почему случились столь преждевременные роды – ведь за здоровьем леди Бладсворд наблюдали каждый день, она чувствовала себя прекрасно, все повивальные девки в голос твердили, что этого просто не могло произойти. Братья Эрин по ремеслу подтвердили, что мертвый ребенок мог стать наследником их лорда-правителя – эта новость, в свою очередь, крайне огорчила Брейва. Еще больше его расстроило то, что для исключения повторения подобного, леди-жене следует отдохнуть три, а лучше четыре цикла.
Все это время, пока Лилор страдала от потери своего первенца и отсутствия внимания супруга, Брейв проводил время со своим племянником Грогаром, обучая его. И все же, львиную долю свободного управления землями времени, брат проводил с Эуаном – сыном своего верного подданного и друга.
Все успехи мальчишки вызывали улыбку у Брейва, он не переставал с гордостью вещать о продвижениях воспитанника, о его прекрасном характере и достойном поведении. Порой Эрин казалось, что этот мальчишка – сын лорда Бладсворда, а не его друга, уж больно о нем заботились. Однажды она даже поинтересовалась у дяди Мортона. Старик поведал о трагической смерти близкого друга Брейва и о его последней просьбе – позаботиться об Эуане – и Эрин стало немного спокойнее.
Тем временем, Лилор чувствовала себя все лучше, да и лекари перестали беспокоиться о ее здоровье. И новая леди Кнайфхелла страстно желала вернуть расположение своего мужа и обзавестись потомством. Она стремилась завоевать всеобщее расположение, и что хуже –чувствовала, кто является ее главной угрозой и всячески демонстрировала свое отношение к сестре законного мужа.
В один из дней, когда лорд Бладсворд отправился на охоту, прихватив своего воспитанника Эуана и племянника Грогара с собой, Лилор пришла в Башню Мудрости, где Эрин занималась изучением трактатов Гроссмейстера.
– Миледи, – девка даже не спросила дозволения сесть рядом, – Вы вновь просвещаетесь. Вас не утомляет пыль на книгах?
– Ничуть. В писаниях хранится опыт многих людей, что еще живы, и тех, кто давно покинул наш мир. Их знания бесценны и без них мы не способны продвигаться дальше.
– Бесценны? – жена Брейва привычно ухмыльнулась. Шрам на ее губе придавал ее кривляньям надменное и язвительное выражение, – Что же написано в ваших старых пергаментах и книгах такого, что является бесценным?