Бремя Власти
Шрифт:
— Дмитрий, все свободные 'колокола' и по сигналу начинай обстреливать скалы, в том месте где наши бьются. Бей на упреждение, старайся не задеть своих.
— На как же обвал… — распахнул уставшие глаза Сирота, будто бы не уверенный в том что правильно понимает приказ.
— А ты аккуратней пали, авось не зря столько гранат перевели! — не сдержался Прохор. Майор вытянулся, поняв, что позволил лишнего. — Иди, собирай всех. Две минуты тебе. Исполнять!
— Есть!
А пока мортирщики собирались все вместе, Митюха успел отдать приказ всем войскам незадействованным в бою ускориться, оставив весь лишний скарб и подводы с рухлядью. Да
Не все пожелали оставить трофеи, неизвестно когда полученные. Особо рьяных спорщиков успокаивали зуботычинами товарищи, благо мозги у большей части работали в правильном направлении.
Но Митюха сделал один неприятный вывод — реформа, начатая сначала государем Петром Великим и позже продолженная его сыном далека до завершения. Пока есть вот такие людишки — армия не сможет быть по настоящему преданной государству. Имея личный скарб под рукой, не будешь думать о товарище и брате по оружию, защищать его спину зорче чем клятую котомку с барахлом. Даром что ли все кочевники и дикари обладая порой изуверской изворотливостью ума и силой, постоянно проигрывают дисциплинированным частям. Даже таким как испанские — давным-давно не котирующиеся в воинском мире, но свободно держащие в подчинении многочисленные колонии.
Все проходит. Ко всему привыкаешь. Росла куча, ругались под нос воины, а колонна с каждой минутой вливалась вглубь перевала все оживленней, расторопней.
'И почему до этого так не поступили? Вот сукины дети!' — зло подумал Прохор.
'Да и сам хорош, не проверил толком… витязей не выделил, парни и без того замотаны, а старики о мошне больше заботятся, ну ничего — дайте срок. Я вам такую службу устрою, что этот переход отдыхом в райских кущах покажется!'
Та-дах!
Прохор плотно сжал губы, чуть прищурился и до рези в глазах всмотрелся в запыленную вершину, где только что взорвался первый снаряд мортирки. Пристрелочный. Аккурат в трех десятках шагов от своих, сразу за скальным выступом…
— Уходим, вашу мать! Заряды поджигай и бегом! Петр, Никодим, Анис — прикрываете нас вон на том выступе. Держите позицию с пяток минут, а после айда за нами. С Богом, братцы!
Витязи вместе с оставшимися в живых старшими товарищами из 2-го Владимирского полка спешили оказаться как можно дальше. Мало их осталось, ох как мало. И двух дюжин не наберется, впрочем, самих витязей потрепало изрядно: два десятка потеряли, хорошо, что хоть всех с собой забрали, ни одного не оставили. В горячке боя о погибших братьях почти не думали, но то что после сражения их отпустит, знал каждый. И как это бывает — нервы выдержат не у всех. Плевать на то, что пообтесались воины, вкусили немало вражьей крови: смириться с утратой родных людей они не умели.
Быть может это и к лучшему…
— Ваше превосходительство, враг прорвал фронт!
— Вижу, — проскрежетал пуском на зубах Прохор, оглянулся — под рукой полторы сотни кирасир, из тех кто с полчаса как тому назад вышли из боя. Сражались на тяжеловозах — как скрытый резерв, бросаемый на самые опасные участки в бою. Другой кавалерии считай уже нет — все кони волокут телеги, да орудия. Тем более что от кавалерии в горах проку мало, тут ведь больше пользы пехота с артиллерией принесут.
Еще минуту тому назад Митюха думал, что противник отступит, слишком уж лютая сеча шла, слишком силен дух русского воинства, отступающего, но не сломленного. То и дело слышались крики с бранью: многоголосые, на разных языках, но неизбежно яростные и по-своему дикие. Ан нет, не получилось выстоять — устали воины.
— Мортирщикам перенести огонь по наступающему врагу. Кирасирам строиться, стрелкам занять позиции на флангах — бить вражин по готовности. С Богом, други!
Загудели полковые трубы, им вторили горны. Тут же раздались первые взрывы в рядах противника прорвавшего фронт. Прохор туда больше не смотрел, сам прекрасно понимал, что 'колокольчики' могут зацепить своих, как и в стрельбе по высоте. Но другого решения не видел, разве что бросить всех на ликвидацию прорыва. Но что дальше? Как быть, когда силенок уже не останется, считай три четверти уже за перевалом, а саперы только и ждут команды на подрыв ущелья…
А бой лавинообразно превращался в безумную вакханалию, когда дерутся всем, что рука схватит, и ежели ничего нет, то кулаками, или вовсе — вгрызаются зубами во врага!
— Горнистам — играть 'Не плачьте об уходящих!'. Вперед, поможет нашим!
Вокруг Митюхи собралось полторы сотни уставших, но не сломленных кавалеристов. Почти все ранены и перевязаны. По-хорошему им бы отдохнуть в покое недельку, а то и две, чтоб в норму пришли, а не в атаку гнать. Вот только никого кроме них нет. А раз так, то и выбора нет!
Сабли наголо. Пистоли взведены. Кони ломятся вниз, навстречу предвкушающим скорый разгром русских австрийцам и их балканских прихлебателей.
Кони быстро набирают ход, пальба, крики, стоны — все уже неважно. Прохора захлестнула волна безудержной ярости: перед глазами алая пелена, сквозь которую видны лишь едва зеленоватые силуэты, скорее даже тени и … все остальные.
Сквозь брешь в рядах русских полков с каждой секундой прорывалось все больше врагов, да и сама брешь увеличивалась, как воины не старались. Резервов как таковых уже не было, надежд на чудо и подавно. Митюха, да и остальные командиры прекрасно видели, что враг мало того, что многочисленней и свежей, так еще и боезапаса уже нет. Одна надежда — саперы успеют взорвать ущелье до того, как имперцы его займут.
За пару секунд до сшибки Прохор закричал что есть силы:
— Бей!
Рука со всего маха опускает клинок на голову первого попавшегося врага. Вжик! Слабое сопротивление отточенной стали о кость и фонтанирующий багровой кровью уже мертвый, но пока еще не осознавший этого австриец падает под копыта тяжеловоза кирасир. А Прохор уже сыплет ударами влево и вправо, убивая и калеча. Перехвачен пистоль за ствол — кончились заряды в первые секунды сшибки, зато набалдашник на рукояти легко проламывает черепа — успей только попасть в проносящихся мимо врагов.
Сзади и с боков словно кровавые мельницы орудуют кирасиры, бьющие имперцев куда умелей и злей чем молодой генерал!
В короткий миг передышки, разворачивая послушного жеребца навстречу выскочившей коннице противника Митюха подумал, что прорыв все же смогли закрыть. Но нет! Лишь показалось. Их удар лишь отсрочил разгром.
— Отступаем! Стройте батальоны в каре!! — крикнул Прохор оказавшись рядом с полковником Вороновым.
Он чудом услышал команду и тут же в ущелье звонким эхом разлетелся трубный глас команды. К