Бремя выбора
Шрифт:
– Ладно, я наверх, – выпив несколькими большими глотками уже теплый кофе, сказал Юра и развернулся к выходу.
В этот момент радар тревожно пиликнул, а на зеленом экране ясно обрисовалась береговая линия и несколько одиночных объектов.
– Что там? – Виктор присмотрелся к экрану радара.
– На границе сетки отбило, то есть восемнадцать миль.
– Это километров тридцать?
– Двадцать восемь… сходи, разбуди капитана, – сказал я и сбавил ход до малого.
В тельняшке, трусах и с трубкой в зубах Иваныч явился в рубку…
– Материк?
– Не
– Ладно, до рассвета заякоримся, глубина позволяет, а там уж видно будет, – Иваныч постоял несколько секунд, разглядывая картинку на радаре, кивнул каким-то своим мыслям и, утопив кнопку «громкой» сказал, – Экипаж! Боевая тревога! Боцман! Якорь к отдаче приготовить! Командиру БЧ-2, усилить охрану!
– Думаешь, все так серьезно?
– Не знаю Сергей, но лучше перебдеть, – Иваныч указал мундштуком на скопление неких объектов рядом с береговой линией, – это не авианосец с танкером, но какие-то лохани точно.
– Что ж, раз все тут уже «натовьсь», пойду прикорну на часок.
– Да, иди… Володьке скажи, пусть завтрак начинает готовить, что-то мне подсказывает, что день будет длинный и беспокойный.
Передав приказ капитана коку, я спустился в каюту и прежде чем улечься, проверил состояние оружия и боекомплекта в пирамиде, чутье у Иваныча звериное, уже не раз проверено… АКМС прожорливо клацнул затвором, я поставил автомат на предохранитель и закрепил в пирамиде. Уже засыпая, я слышал, как по палубе шлепает босыми ногами экипаж, а так же, как плюхается в борт волна, вызывая ощутимую качку «Авроры».
Проснулся оттого, что сквозняком распахнуло приоткрытый иллюминатор. Уже светало, качка стала сильней, отчего по всему корпусу корабля раздавалось нервирующее поскрипывание, где-то звякал такелаж и доносился отборный мат боцмана по этому поводу, то есть из-за незакрепленного бегучего такелажа рангоута. Достал из тумбочки ТТ и пристроив его в кобуру на поясе бридж, подошел к умывальнику. Прохладная вода вкупе со сквозняком из иллюминатора, быстро заставила меня окончательно проснуться, и я потопал на мостик.
– Николаич, – придержал меня за руку Юра, как только я показался на палубе и направился к трапу на мостик, – накинь-ка.
Юра протянул мне ярко оранжевый спасательный жилет, и я обратил внимание, что все находящиеся на палубе уже облачились в спас-средства. Все серьезно, и порывы ветра весьма серьезные, да и волна нет-нет, да и шлепнется с шипением на палубу, пересекая ее от борта до борта.
– Ого! Это что такое с погодой? – ответил я, накинув жилет и застегивая пластиковые замки.
– Погода это еще не все сюрпризы, – Юра сначала кивнул на линию берега на горизонте, а потом на ходовую рубку, – в общем, там Иваныч, он расскажет.
– А, проснулся, – Иваныч мельком посмотрел на меня и удовлетворенный моим внешним видом одобрительно кивнул, – погода портится Серег, гидромета и сводок у нас как бы и нет… А повести «Аврору» дальше я б не рисковал.
– Значит уходим?
– Да, я уже отдал приказ боцману выбирать якорь. Ты пока вон туда глянь, – Иваныч протянул мне бинокль, – кто-то неплохо зацепился там и развивался, пока что-то не произошло, Вася уже час пытается хоть как-то связаться – глухо.
Большой остров, побольше Сахарного, и береговая линия, уходящая за горизонт, образовывали узкий пролив, в который Волна и ее последствия «напихали» пару десятков кораблей, сухогрузов, рыбацких сейнеров и прочего плавающего, которое сейчас предстало перед нами неким нагромождением из железа. Насколько позволял шестнадцатикратный «Yukon», я смог разглядеть и нагромождение судов в проливе и пару десятков шлюпок, катеров и плотов. Выло видно, что один из склонов острова явно обработан под сельское хозяйство, есть какие-то навесы, домишки и даже пару добротных срубов разглядел.
– Иваныч… а может…
– Иди в жопу Серега! Я понимаю, что любопытство не порок, но рисковать твоей драгоценной задницей и «Авророй» я не буду, не видишь, шторм идет!
В этот момент случился такой порыв ветра, что «Аврора» накренилась градусов на тридцать.
– Твою ж мать! Серег, дуй в каюту, не отвлекай и не мельтеши! Уходить надо к херам! Кабы не развалило нашего флагмана, еще полтора балла сверху и все – шандец! – рявкнул на меня Иваныч а потом утопил кнопку «громкой», – всем с палубы! По боевым постам сидеть и без команды не высовываться! Боцману прибыть в ходовую рубку!
Очередной удар, очередной высокой волны в борт застал меня как раз на спуске по трапу с мостика. Я испугался, сильно испугался, потому как меня, как щепку швырнуло к надстройке, и я, хоть и успел сгруппироваться, но все же ощутимо саданулся плечом, выматерился, подскочил на ноги и понесся к трапу, что вел на нулевую палубу, где только и успел сигануть вниз, как сверху, с шипением, меня обдало холодной соленой водой и я столкнулся с Андреем Строгановым…
– Николаич, там радист что-то принял, зайди… – боцман панибратски хлопнул меня по плечу и шустро побежал вверх по трапу.
– Ну, что у тебя, – я вошел в каюту к Василию, хапнул с крючка у умывальника полотенце и вытер им мокрые волосы.
– Похоже, пятиватки какие-то любительские типа «Мидланда», тоже суета у них, готовятся к шторму, и похоже, этот шторм у них тут не первый, уж слишком как-то обыденно команды раздаются, будто не в первый раз… да вот, я записал немного, – Вася ткнул мышкой пару раз по экрану ноутбука и я прослушал короткий диалог на английском, но было понятно, что для всех участников разговора, а их было не менее четырех, английский язык не родной и один из говорящих был явно русский, так как «ё», «на», и «бля» для связки слов использовать больше некому.