Брешь
Шрифт:
Его толчки медленные и глубокие, а пальцы другой руки настойчивыми движениями ласкают клитор. Сжимают, надавливают, невесомо касаются чувствительных складочек и потеряв голову от накатывающего удовольствие я начинаю посасывать его палец, хотя минутой ранее была достаточно категорична.
Что он со мной делает?
— Привыкла? — наигравшись, он снова окольцовывает мою шею и ускоряет темп. — Блядь… так узко… я сейчас кончу.
— Не в меня, — задыхаясь шепчу.
Черт, я до сих пор не купила противозачаточные.
—
— Закончились!
Не думаю, что он в курсе всех тонкостей принятия противозачаточных, поэтому ляпаю первое, что приходит в голову.
Арон грубо матерится, но выполняет просьбу. Доведя меня до оргазма он еле успевает выйти из меня и кончает прижавшись к ягодицам.
Глава 19
— Тебе никогда не хотелось семью? — Арон лежит у меня в ногах и нежно гладит их. Эти невесомые движения снова заставляют чувствовать накатывающую волну возбуждения, несмотря на то, что его член вышел из меня пятнадцать минут назад. Такими темпами он сделает из меня нимфоманку. Потому что каким-то чудным образом, все, что бы Арон не делал со мной, приносит удовольствие.
Но, а сейчас? Чего он добивается сейчас? Тело мое поучил, теперь пробирает в душу?
— Я конечно с трудом представляю тебя домохозяйкой у плиты, ну а дети? Ты разве никогда не хотелось такую же красивую дочку как ты? — он дергает голову в мою сторону, и наши взгляды встречаются. В его чёрных глазах нет иронии. Я впервые вижу там абсолютный штиль и умиротворение. А ещё там если еле уловимая тень интереса. Ему правда интересна моя жизнь?
Давно я ни с кем не говорила по душам.
— М… я была беременная… — тяну на себя край простыни. Откуда не возьмись, появилась острая необходимость прикрыться. Наверное это защита подсознания, потому что сейчас оголяется моя душа.
— Ты потеряла ребёнка? — его пальцы, выводящие незамысловатые узоры на коже, замирают. Голос снова становится ледяным.
Хуже… я добровольно убила своего ребёнка, потому что была самой настоящей тупицей, думающей не о том о чем действительно стоило.
Этот бурный ответ оседает исключительно в моих мыслях, а вслух я произношу другое:
— Я сделала аборт.
— Зачем? — искренне не понимая, Арон смотрит на меня. Поднимается на локтях, чтобы лучше меня видеть. А мне вот наоборот — хочется спрятаться, а лучше провалиться сквозь землю. Об этом думать противно, а говорить вслух ещё хуже.
— Потому что его потенциальный отец, который вовсе не хотел становиться отцом, решил что ему это не нужно. А я… а я думала что я люблю этого потен отца. Люблю настолько сильно, что смогу жить только ради него и себя и никакие дети нам не нужны, раз для него это не важно.
— Блядь, только не говорить сейчас, что ты так красиво завуалировала своего депутатика. Потенциальный отец… и прочая херня.
— Это вообще-то не твоё дело, Арон! — чувствую, как к горлу подступает ком. Я не разревусь перед ним. Мою изречённую
— Теперь я хочу твою душу, — невзначай бросает он и продолжает: — То есть, ты сделала аборт из-за того, что эта мразь не захотела принимать ребёнка?
— Арон, хватит! — голос дрожит, как натянутая стена. Вот-вот лопнет.
— Вот же мудак! Трахал тебя, трахал, ещё и сухим из воды вылез? Ему повезло что он сдох, иначе я бы лично его придушил.
Это была последняя капля. Эмоции, которые столько лет душили меня изнутри, находят брешь и выливаются наружу.
Я отворачиваюсь от Арона и собираюсь уйти в ванную, потому что слёзы горячими дорожками обжигают щёки, а из груди вот-вот вырвется сдавленный всхлип.
— Стоять! Мы не договорили! — Арон хватает меня за щиколотку и тянет на себя.
— Доволен?! — рявкаю на него, демонстрируя своё раскрасневшееся и заплаканное лицо.
— Доволен! — рычит в ответ. — Хотя ни хера не доволен. Женские слёзы вызывают у меня обратный эффект. Только не говори, что ревешь из-за своего мудака. Потому что он настоящий мудак если заставил тебя сделать аборт. Я бы никогда в жизни не поступил бы так. Нужно было б и десятерых воспитал бы.
— Даже если бы это был ребёнок от Жасмин? — на эмоциях выпаливаю я.
— Ну, ты блядь не сравнивай!
— Ну, а вдруг я для Андрея была своя собственная Жасмин? Я просто смирилась с этим. Знаешь, мальчик, любовь — такая дрянь!
— Не знаю! — зло выплёвывает. — Если бы Жасмин залетела от меня, я бы купил ей квартиру и замкнул бы ее там с ребёнком, пока тому не исполнилось бы восемнадцать. Но слава Богу с реакцией у меня все нормально. Знаю когда вытащить. К слову, я предпочитаю трахаться в резине. Так что…
— Да? Что-то я не заметила.
— Ты гребанное исключение.
— Приму за комплемент, — невесело ухмыляюсь.
— Принимай, как хочешь! — Арон откидывается на кровать и закидывает руки за голову. Смотрит в потолок.
— И да, Арон, — еле слышно произношу, — я всегда хотела дочь…
.
— Я тоже, — немного помедлив еле слышно произносит он, — такую же красивую, как и ты.
Что?
Арон поворачивает голову в мою сторону и снова возобновляет движение пальцев по моей коже. Его взгляд чёрные, сверкающий, но что там скрывается в глубине души мне так и не понять.
Для чего все это? Зачем эти разговоры?
Они действуют на меня плохо, заставляя взглянуть на этого юнца с другой стороны.
Мое сердце до сих пор не отошло от накатившихся эмоций, но сейчас оно начинает стучать с новой порцией адреналина, потому что Арон поднимается и начинает ползти ко мне.
Его пальцы накрывают мои колени и скользят вниз к бёдрам, по пути собирая в гармошку белую простыню, которая служила хлипкой преградой к моему обнаженному телу.