Брешь
Шрифт:
— Липецкая Валерия Анатольевна, тридцать шесть лет, все верно?
— Да, все правильно.
— Мы сейчас заполним документы и приступим к осмотру. Я правильно понимаю, вы у нас планируете становиться на учёт?
— Да!
— Нет, неверно! — с запозданием оживает Арон. — Вы сделали существенную опечатку в ее фамилии.
Валентина Олеговна поправляет очки и внимательно вчитывается в мою фамилию.
— Там не Липецкая, а Адамиди!
— Арон! — через чур эмоционально окликаю его. — Если тебе что-то не нравиться — уходи
— Это мой ребёнок и он будет носить мою фамилию. Ты — тоже!
— Ребёнок ещё не родился и к тому времени как это случится, твоё решение поменяется множество раз.
— Ни в этом случае! — безапелляционно заявляет парень. — Пишите Адамиди!
— Нет! — чуть ли не подпрыгиваю на стуле.
— Так, молодые люди! — встревает в нашу перепалку врач, — Я сейчас отлучусь на пятнадцать минут, а вы пока решите все свои разногласия. Договорились?
Валентина Олеговна уходит, оставляя нас наедине. Я сразу становлюсь бесхребетной под пристальным давлением чёрных глаз. Оказывается, наличие постороннего человека, наоборот вселяло какую-то уверенность. А сейчас я слаба перед ним.
— Чего ты добиваешься? — кусаюсь из последних сил.
— Ты не запретишь мне участвовать в жизни моего ребёнка!
— Ну так он ещё и не родился.
— Я должен быть уверен, что ты ничего с ним не сделаешь.
— Как это? — распахнув глаза, быстро моргаю.
— Ну, не знаю… это ты у нас любительница делать аборты!
По не зажившей ране, ржавым ножом. Его слова вонзаются глубоко в меня, заставляя сердце замереть.
Я не знаю что ответить. От боли причинённой его словами, сковывает горло.
Я отворачиваюсь от Арона, удерживая горькую обиду, но потом понимаю, что меня здесь ничего не держит. Встаю и царапнув вылизанный кафель острыми каблуками, направляюсь к двери.
— Куда собралась? — Арон подскакивает вслед за мной.
— Я тебе не игрушка! Катись к черту!
— Стоять! — он останавливает меня. Хватает за талию и разворачивает к себе.
— Убери руки! — шиплю на его вольность перешедшую все границы. — Ты не имеешь права нас касаться! Меня касаться! — поспешно исправляюсь.
Арон смотрит на меня сверху вниз крепко сжимая в своих руках. Будто бы боясь, что я испарюсь. А я обязательно испарюсь. К черту уеду из города, чтобы он больше никогда в жизни не нашёл меня.
Глава 28
Арон
Эта мелкая сучка избегает меня больше недели. Я что как щенок должен скакать за ней и выпрашиваться внимания или разрешения, участвовать в жизни собственного ребёнка пусть даже он и не родился?
Плевать мне что он ещё совсем маленький червячок. Он мой, и я хочу чтобы уже сейчас за ним был надлежащий уход.
Да, я соглашусь что взболтнул лишнего на приеме у врача, но слов обратно в глотку не затолкать, и она должна понимать, что только ухудшает своё положение кусаясь со мной.
Дура! Как она может не видеть моих порывов?
Я на грани. Во мне кипит множество эмоций. Они не самые лучшие. Они отравляют мои мысли толкая на неправильные поступки. Нет, я не жалею о сделанном или сказанном, но какое-то мерзкое чувство, потом начинает грызть меня изнутри, оставляя загнивать раны. После, заставляя совесть вгрызаться меня и думать не причинил ли я ей вреда?
Какие-то эмоциональные качели уносят меня то вверх, то вниз, заставляя болтаться над пропастью. Чувствую себя куском говна, честное слово… и это все она виновата. Лера заставляет меня испытывать все эти мерзкие ощущения. Если это пресловутая любовь, то я все правильно по жизни делал. К черту все отношения. Мне только нужен мой ребёнок.
Со злостью захлопываю дверь своей тачки и под моросящий дождь, вжав голову в плечи, бегу к особняку, где в рабочее время обитает мой «работодатель».
На улице декабрь, какого черта до сих пор льёт этот проклятый дождь? Пора бы уже зиме вступить в свои права. Люблю зиму. Ничего так не радует глаз, как белое морозное полотно укрывающее изуродованный город.
— Привет! — без стука врываюсь в кабинет Мирана стряхивая с себя ледяные капли. Избавляюсь от верхней одежды. — Какие планы на сегодня?
— Как обычно к тощему нарику заскочи, и ещё хотел об одном попросить. На горизонте маячит следователь. Он многое о себе возомнил. А ещё сученыш увёл у меня одно помещение на бульваре. Может, знаешь, там цветы продавали. Короче, это помещение мне проиграл Санин, депутата помнишь?
Так, стоп! На бульваре я знаю только один цветочный магазин именуемый «Бутик». А следователь — это тот о котором конечно же Лера мне все уши прожужжала.
— У следователя фамилия случайно не Флоров? — озвучиваю мысли вслух. Напрягаюсь. Колючее напряжение проходится по телу, заставляя чувствоваться себя неуютно.
— Флоров. Знакомый? — удивлённо смотрит на меня Миран.
— Мне его убрать? Заставить в лесу потеряться? — перехожу сразу к делу.
Вот и до следователя добрались. Я не прочь на ком-то выплеснуть скопившуюся злость.
— Не-е-т! — с особым удовольствием, Миран откидывается на спинку своего кожаного кресла, понимая, о чем я. Зуб даю, Миран сам скучает по тем временам, когда его руки были по локоть в крови. Люди не меняются. — Убрать мы всегда успеем. У червяков в лесу скоро случиться несварение если мы будем закапывать каждую гниду. Давай-ка мы с ним поиграем.
— Рассказывай. Только у меня будет одно условие. За тобой ведь должок, помнишь? — дёргаю давно затянувшимся простреленным плечом. — По завершению, хочу это помещение на бульваре себе.