Брестская крепость
Шрифт:
Столько удивительного рассказали мне об этом мальчике Игнатюк и Сачковская, что передо мной невольно возник увлекательный облик настоящего маленького героя.
Читатели, вероятно, хорошо помнят бессмертный образ весёлого и храброго парижского мальчугана Гавроша, которого так ярко описал Виктор Гюго в романе «Отверженные». Вот таким же Гаврошем, как бы его родным братом, предстал передо мной мальчик-красноармеец Петя Клыпа. Только это был наш, советский Гаврош, которому пришлось действовать в гораздо более страшной обстановке – в окружённой сильным и злобным врагом и кипящей, как огненный котёл, Брестской крепости. Это был Гаврош, который с той же мальчишеской
Когда началась война, Пете Клыпе шёл пятнадцатый год. Но он был маленького роста, худенький и щуплый и потому казался двенадцати-тринадцатилетним подростком. Очень живой, сообразительный, смелый паренёк, он, по рассказам, был замечательным товарищем – добрым и отзывчивым, всегда готовым поделиться с друзьями последним.
Петя уже несколько лет служил в армии как воспитанник полка и за это время стал заправским военным. Он был старательным, дисциплинированным бойцом, и комсоставская одежда, которую ему сшили по приказанию командира полка полковника Матвеева, сидела на нём как-то особенно ладно и аккуратно. Он носил свою форму даже с известным щегольством и при встрече лихо приветствовал командиров, чётко отбивая при этом строевой шаг. И в крепости все знали и любили этого маленького смышлёного солдатика. Нечего и говорить о том, что Петя мечтал, когда вырастет, поступить в военное училище и стать командиром Красной Армии.
Петю воспитывал старший брат, Николай, – кадровый военный. Музыкантский взвод, которым командовал лейтенант Николай Клыпа, считался лучшим в дивизии.
Строгий и требовательный к своим бойцам, лейтенант Клыпа, пожалуй, с ещё большей строгостью относился к своему брату. Петя знал, что ему не приходится рассчитывать ни на какую потачку со стороны Николая, и поэтому привык выполнять все требования воинской службы и дисциплины наравне со своими взрослыми товарищами.
Но как раз в субботу, 21 июня 1941 года, получилось так, что Петя провинился. У него было несколько часов свободного времени, и один знакомый музыкант из города уговорил его ненадолго пойти на брестский стадион, где проходили в тот день спортивные соревнования, и поиграть там на трубе в оркестре. Петя ушёл без разрешения, надеясь скоро вернуться и думая, что брат не заметит его отсутствия.
Он жил вместе с братом и его семьёй в одном из домов комсостава, находившихся вне крепости, неподалёку от главных входных ворот. Когда мальчик вернулся из города домой, оказалось, что лейтенант Клыпа уже знает о его самовольной отлучке. Пришлось получить заслуженное взыскание.
Взыскание было не особенно суровым, но весьма неприятным. В этот субботний вечер, когда все бойцы собирались смотреть кино в крепости, а некоторые даже получили отпуск в город, Пете предстояло в наказание за свой проступок сидеть в казарме, в комнате музыкантов, и разучивать партию трубы к увертюре к опере «Кармен», которую как раз готовил полковой оркестр.
«Пока не будешь твёрдо знать свою партию, не имеешь права выйти из казармы», – строго предупредил лейтенант.
И Петя знал: как ни крути, а поработать придётся, потому что на другой день брат обязательно проверит, выполнил ли он задание.
Вздохнув, он отправился в казармы и, взяв свою трубу, принялся разучивать злополучную партию. Впрочем, у него были хорошие музыкальные способности, отличная память, и он справился с делом быстрее, чем рассчитывал. Убедившись, что он выучил все твёрдо и завтра не ударит лицом в грязь, Петя с чистой совестью отложил инструмент и пошёл во двор крепости разыскивать своего приятеля Колю Новикова – мальчика старше его на год или полтора, который тоже был воспитанником здесь же, в музвзводе.
В тот вечер во дворе крепости было особенно людно и оживлённо. По дорожкам группами расхаживали бойцы, командиры с жёнами, девушки из медсанбата и госпиталя. Где-то за Мухавцом, видно, в одном из полковых клубов, играла музыка. Здесь и там прямо под открытым небом во дворе работали кинопередвижки, и киномеханики пользовались вместо экрана простыней или даже просто беленой стеной. Зрители смотрели фильм стоя.
В одной из таких групп, собравшейся перед импровизированным экраном, Петя наконец отыскал Колю Новикова. Мальчики вместе досмотрели картину, побывали ещё около двух или трех передвижек и, так как время подходило к «отбою», неторопливо направились к казармам.
«Пойдём завтра утром на Буг рыбу ловить! – вдруг предложил Коля. – Я две удочки смастерил, одну тебе дам. И черви уже накопаны…»
«Пошли! – обрадовался Петя. – Встанем часа в четыре, когда только светает, и прямо на Буг. На рассвете клюёт здорово!»
И он тут же решил, что не пойдёт спать домой, а переночует вместе с Колей в казарме.
Друзья улеглись рядышком на нарах и перед сном поспорили о том, кто первый проснётся: каждый уверял другого, что он встанет раньше. Полчаса спустя оба уже крепко спали.
Бедные ребята! Они не знали, какое пробуждение готовят им люди в зелёных мундирах, лихорадочно копошившиеся всю эту ночь там, за границей, на левом берегу Буга.
Обо всех этих событиях субботнего вечера Петя Клыпа рассказал старшине Игнатюку уже позже, когда они встретились в казармах во время боев в крепости, а Игнатюк теперь, спустя много лет, передал мне его рассказ.
Петя не говорил при этом, что пережил он в первые минуты войны, проснувшись среди грохочущих взрывов, видя вокруг себя кровь и смерть, глядя на убитых и раненых товарищей. Но старшина помнил, что мальчик, вскочив с постели и ещё не успев одеться, был отброшен близким взрывом в сторону и сильно ударился головой о стену. Несколько минут он пролежал без сознания, а потом кое-как поднялся на ноги и мало-помалу пришёл в себя. И тогда он первым делом кинулся к пирамидам и схватил винтовку.
Среди взрослых бойцов были такие, что растерялись, поддались в первый момент панике. Командир – молодой лейтенант, вскоре появившийся здесь, – ставил им в пример этого мальчика, который сохранил полное самообладание и, едва опомнившись от контузии, ошеломлённый и наполовину глухой, сейчас же взялся за оружие и приготовился встретить врага. И его пример помогал малодушным взять себя в руки и справиться со страхом.
Огонь врага усиливался, здание казарм горело и рушилось, и уцелевшие бойцы, неся с собой раненых, спустились в массивные сводчатые подвалы, протянувшиеся под всем домом.
Там, у подвальных окон, были расставлены пулемётчики и стрелки.
Но нужно было, чтобы кто-то поднялся наверх, на второй этаж здания – наблюдать оттуда и вовремя доложить о появлении врага. Наблюдателю грозила опасность – верхний этаж дома особенно сильно кромсали вражеские снаряды. Командир вызвал добровольцев, и первым на его зов отозвался тот же Петя Клыпа.
А потом мальчик стал ходить в разведку по крепости, выполняя поручения командиров. Для него не было запретных мест – он отважно и ловко пробирался на самые опасные участки, пролезал буквально всюду и приносил ценные сведения о противнике.