Брестские ворота
Шрифт:
За окном автомобиля показалась краснокирпичная стена, и разговор враз оборвался, а ЗИС через какую-то минуту, сделав резкий поворот, въехал через Боровицкие ворота в Кремль. Формальности были сведены до минимума, и вскоре Тимошенко в сопровождении Жукова быстрым шагом вошёл в приёмную, где, как оказалось, уже был начальник Главразведупра генерал-майор Голиков.
Маршал глянул на генерал-майора, и тот, снизив насколько возможно голос, ответил на невысказанный вопрос:
– Приказано ждать…
– Понятно… – и пришедшие остановились рядом с
Насколько продлится ожидание, было неясно, и, чтобы не молчать, Тимошенко обратился к Голикову:
– Мы тут с Георгием Константиновичем по дороге толковали, а ну как англичане с немцами против нас повернут?..
Голиков немного подумал и ответил:
– Пожалуй, нет. Время другое. Вот год назад они, да, собирались. Франция всерьёз бомбардировку Баку планировала. Это с юга, а с севера экспедиционный корпус: англичане, французы и вроде даже поляки. Но, сами понимаете, случился Дюнкерк. Так что, считаю, не пойдут англичане на такое… – убеждённо заключил Голиков и сразу умолк.
В дверях приёмной появился секретарь Сталина Поскрёбышев и пригласил:
– Входите…
Комната секретаря была проходная. Встав за конторку, Поскрёбышев показал на следующие двери, где была ещё одна проходная комната. Сидевший там за столом генерал-лейтенант, приветствуя маршала, встал и молча показал на следующие двери.
Военные вошли в просторный кабинет с плотно зашторенными окнами и удивлённо переглянулись. Сбоку, за длинным столом, сидел Берия. Как и когда он оказался в кабинете, было понятно. Видимо, Сталин только что с ним что-то решал и приказал остаться, но спрашивать об этом шефа НКВД никто, конечно, не стал.
Тут разговаривать не полагалось, военные мельком поглядывали по сторонам. Они бывали здесь многократно и сейчас только констатировали про себя, нет ли изменений. Но изменений не было. Как всегда на стене висели портреты Маркса, Энгельса и Ленина, читающего газету «Правда». В левой части кабинета размещался стол для заседаний, покрытый зелёным сукном и обставленный стульями, а перпендикулярно ему, в самой глубине, стоял письменный стол Сталина.
Ждать долго не пришлось. Сталин неслышно вышел из расположенной в глубине кабинета двери и, поздоровавшись, жестом пригласил вызванных садиться. Все трое молча расселись за столом для заседаний, причём Жуков. Тимошенко и Голиков положили перед собой папки, содержавшие нужные документы, и только Берия, так и продолжавший сидеть немного в сторонке, никакой папки не имел.
Сам Сталин садиться не стал, а как обычно, прохаживаясь по кабинету, заговорил:
– Товарищи, я собрал вас, чтобы кое-что уточнить в связи с обстановкой на наших границах. Товарищ Тимошенко, вас что-нибудь беспокоит по этому поводу?
Маршал хотел было встать, но вождь жестом остановил его, и он отвечал сидя:
– Да, товарищ Сталин. Неясна позиция Англии. Тревожит положение на Дальнем Востоке и конечно же Германия.
– Согласен, товарищ Тимошенко.
Сталин отошёл к письменному столу, взял свою трубку, накрошил туда табак из папиросы «Герцеговина-Флор» и, так и не закурив, сказал:
– Конечно, Дальний Восток, это давняя проблема… – вождь отошёл от письменного стола, неслышно прошёлся по кабинету и, остановившись напротив начальника Разведупра, спросил: – Товарищ Голиков, каковы по вашим данным возможные силы японцев?
– На данный момент, – генерал-майор подобрался и отвечал коротко и чётко, – по нашим расчётам, японская Квантунская армия вместе с частями Манчжоу-Го может выставить до сорока дивизий, поддерживаемых тысячей танков и тысячей самолётов.
Голиков чуть вскинул голову, и Сталин мгновенно это заметил:
– Хотите что-то добавить?
– Да, товарищ Сталин. Ещё отмечается интенсивное строительство аэродромов и посадочных площадок.
– Существенное замечание, но, думаю, для нападения на нас японцам придётся собрать всё, что у них есть, а значит, прежде им необходимо закончить каким-то образом войну в Китае.
– Да, товарищ Сталин, – немедленно согласился Голиков, но тут же осторожно добавил: – Однако агентура предупреждает…
– Не надо, товарищ Голиков, – Сталин предостерегающе поднял руку. – Нас сейчас все предупреждают. Даже господин Черчилль.
Странная усмешка скользнула по лицу вождя, и все присутствующие поняли: товарищ Сталин получил сверхсекретные сведения от своей собственной агентуры и у него есть основания верить ей. А вождь, как бы закрывая тему, добавил:
– Тем более, на Халхин-Голе японцы получили урок, – Сталин выразительно посмотрел на Жукова и заговорил о другом: – Теперь об Англии. Извечная политика англичан поддерживать равновесие в Европе потерпела крах, и теперь у них один выход: во что бы то ни стало договориться с нами, чтобы обуздать Гитлера.
Сделав такой вывод, Сталин снова своей размеренной походкой пошёл по кабинету и уже на ходу продолжил:
– Сейчас для нас главное – Германия, – вождь на секунду умолк, а потом, приостановившись, показал чубуком трубки на начальника Разведупра. – Товарищ Голиков, доложите, какие силы немцев сейчас сконцентрированы на нашей границе?
Начальник Разведупра раскрыл свою папку и прочитал:
– Силы немцев и их союзников на сегодняшний день насчитывают: в общем 160–165 дивизий, 4 тысячи танков и примерно 5 тысяч самолётов. Из этого числа надо выделить порядка 20 танковых дивизий и примерно 12 дивизий моторизованных, объединённых в 10 танковых корпусов.
– Почему примерно? – удивился Сталин и строго посмотрел на Голикова.
– Две моторизованных дивизии пока находятся во Франции, но могут быть переброшены и к нашей границе, – спокойно разъяснил тот.
– Хорошо, – Сталин покачал в воздухе трубкой и обратился к маршалу: – Товарищ Тимошенко, а какие силы у нас на западной границе?
– Товарищ Сталин, – Тимошенко встал и вытянулся во весь рост. – На западной границе сейчас сконцентрировано 247 дивизий, 15 тысяч танков и 12 тысяч самолётов.