Бретонская колдунья
Шрифт:
Такое возмутительное событие не лезло ни в какие ворота. Три дня Жаккетта перемещалась по замку под беспощадным обстрелом любопытных глаз, проникающих в нее до костей. Но даже самые дотошные исследовательницы не могли найти в ней той искры, что могла зажечь разборчивого итальянца.
Ну хоть убейте, колесуйте или сожгите, не обладала эта деревенская плюшка ни легкостью и детской игривой лукавостью Аньес; ни жизнерадостной, победной, плещущей через край красотой Маргариты; ни заимствованной у благородных дам изысканной манерностью
Спросить мужской пол о достоинствах Жаккетты прекрасная половина обитателей замка, почему-то, не догадалась. А на женский взгляд она была удручающе, просто безнадежно проста.
– Ничего не пойму! – первой сдалась и отказалась от дальнейших раздумий Маргарита, когда девушки в который раз сообща пытались понять это чудо. – Ну ладно, понимаю, когда мессир Марчелло и баронесса. Она хоть в два раза старше, но в пять раз красивее Жаккетты. А Жаккетта, хоть и неплохая девчонка, но так же изящна и привлекательна, как кованый гвоздь!
Все с ней согласились и мудрый инстинкт самосохранения, наконец, подсказал камеристкам две возможные, приятные для самолюбия версии: или итальянец малость свихнулся, глядючи по ночам на звезды; или, как истинному гурману, Жаккетта нужна ему как противовес мадам Беатрисе, чтобы острей ощущать изысканность последней.
У Аньес язык чесался рассказать тайну, но старой девой оставаться не хотелось, поэтому она, стиснув зубы и, кляня в душе страшную клятву, молчала.
Унося в растрепанных душах недоумение по поводу загадочной мужской натуры, девушки разошлись, так и не приблизившись к разгадке.
А Жаккетта, по своему обыкновению, и не заметила, что ее достоинства подвергаются всестороннему анализу, и не изображала ни особой радости, ни особого горя по поводу своей, волнующей весь замок связи.
Да и какая тут радость: мессир Марчелло оказался не только страстным партнером, но и строгим, дотошным учителем. И во время их занятий учил и любил на совесть, так что Жаккетта после визитов в башню чувствовала себя выжатым лимоном. В непривычной к таким усилиям голове путались и переплетались многочисленные рецепты. Руки ныли от причесываний, начесываний, расчесываний, зачесываний, а уж коленки – те просто дрожали и подгибались от всего остального.
Этого нельзя было не заметить: за неделю Жаккетта заметно похудела, и лицо ее осунулось. И (редкий случай в практике женских отношений) недоумение и зависть девушек сменились недоумением и сочувствием.
Но постепенно к концу недели Жаккетта почувствовала, что понемногу втягивается в непривычное дело. Руки приобретают сноровку, рецепты запоминаются все легче и не наводят прежний ужас своей сложностью.
Да и неутомимый итальянец малость выдохся, работая сразу на два фронта, благо баронесса была тоже дама не промах и поблажек ему не давала, и поэтому жизнь для Жаккетты опять приобрела прежнюю привлекательность.
ГЛАВА XI
– Хоть
Жаккетта, отзанимавшись с куафером и пропустив обед, торопилась на кухню, чтобы чего-нибудь перекусить. В этот час там должно было быть немноголюдно: посуду после полуденной трапезы уже вымыли, а готовить ужин еще рано.
Возглас Крошки Аннет перебил угрожающий тенорок управляющего:
– Я тебя, дорогуша, не свинарники чистить, я тебя тюремный подвал убирать поставлю. Через денек с повинной приползешь, а поздно будет!
Господин Шевро, видно, тоже обозлился и решил поставить Крошку Аннет перед каким-то очень неприятным выбором.
«Чего она так боится?» – удивилась Жаккетта.
Торчать у входа в кухню, когда от голода урчит в животе было не в ее привычках и она пихнула тяжелую, чуть приоткрытую дверь.
Поначалу спорящие даже не заметили ее появления.
– Значит. И под юбку. Честной девушке. Лазить – Аннет?! И к колдуну. Проклятому. Идти. Опять Аннет?! – перешла Крошка Аннет в наступление, видимо, панически боясь неведомого поручения.
– Кто. Мне. Позавчера. Весь. Зад. На мессе. Исщипал?! Говорят. У госпожи Шевро бальзам есть. От синяков. Пойду попрошу. А то ведь. Сесть трудно!
Тут уж струхнул господин Шевро, вспомнив о беспощадных кулаках своей драгоценной половины.
Скрип дверных петель привлек его внимание и он испугался еще больше, сообразив, что появился нежелательный свидетель.
Но, увидев на пороге всего лишь Жаккетту, ушлый управляющий тут же догадался, как выкрутится из неприятной и опасной ситуации, ибо Крошка Аннет намертво вросла в каменный пол увесистыми ступнями, полная испуганной решимости не соглашаться на страшное дело.
– Жаккетта! – сведя брови в переносице, грозно воззвал он.
– Чего Вам, господин Шевро? – Жаккетта затормозила свой путь к очагу и с любопытством уставилась на управляющего.
– Ты в замке новенькая, поэтому получишь особое поручение. З завтрашнего дня будешь относить кузнецу Жаку утром и вечером по корзине свеженьких булочек. Четыре недели. Поняла?!
– Ладно, – кивнула Жаккетта. – Только если госпожа Жанна разрешит отлучаться из замка.
«И из-за этой пустяковины крик стоял?!» – поразилась она.
Господин Шевро даже растерялся от такого легкого согласия и с огромным облегчением докончил:
– Все остальное тебе расскажет тетушка Франсуаза. Ступай, милая девочка, ступай!
– Я поесть пришла, у меня урок только кончился! – возмутилась Жаккетта.
– А-а, ну кушай, кушай! Пойдем, Аннет, не будем мешать… Про какие там синяки ты говорила?
Тетушка Франсуаза хлопотала около печки, где сидели пышные сдобные булочки. Жаккетта пристроилась рядом с ней на трехногий табурет, держа в руках пустую плетеную корзинку.