Брежнев: правитель «золотого века»
Шрифт:
Конечно, при этом были нарушены некоторые уставные и обрядовые порядки и традиции, за соблюдением которых коммунисты всегда следили очень ревностно. На это, например, сетовал уже известный нам П. Родионов: «Теперь кое-кто утверждает, что октябрьский Пленум готовился по всей форме, в согласии с Уставом, что никакого заговора не было. Позволительно спросить: а зачем тогда предварительно обрабатывали многих членов ЦК? Почему в ходе подготовки к Пленуму надо было использовать КГБ, а не механизм внутрипартийной демократии? Тогдашний секретарь ЦК КП Украины О.И. Иващенко (а не Насриддинова, как ошибочно указал в «Неделе» М. Стуруа) пытался дозвониться Н.С. Хрущеву в Пицунду, чтобы предупредить
Тому свидетельство — суждение авторитетного деятеля той поры К.Т. Мазурова, кандидата в члены Президиума ЦК и зампреда Совета министров СССР: «Когда освободили от должности Хрущева, не видели замены. Встал вопрос — кто? Вторым секретарем был Брежнев. Доступный, вальяжный, с людьми умел пообщаться, не взрывался никогда. И биография. Всю войну прошел, до войны был секретарем обкома партии. Казалось, подходящий человек. Но главное выявилось потом — что он был очень некомпетентным руководителем. Наверное, чувствуя это, ревновал Косыгина».
Бывший украинский Первый секретарь Шелест злился на Брежнева (тот вскоре его прогнал, и не без оснований). Он постфактум считал Брежнева случайной и проходной фигурой, но был безусловно не прав: «Считаю, что Брежнев как руководитель партии и государства был фигурой случайной, переходной, временной. Если бы не Подгорный, его бы через год сменили. Поддерживал Брежнева Подгорный. А почему — не знаю. Брежнев боялся особенно тех руководителей, кто помоложе. Так были убраны Семичастный, Шелепин».
Ну, о Шелепине, Семичастном, Подгорном и самом Шелесте будет поведано в соответствующем разделе, о незавидной судьбе всех тех, кто продвигал к верховной власти Брежнева. Это совсем уже другая история…
Вот таков был в общих чертах «заговор» по отстранению всем надоевшего Хрущева. Слово «заговор» мы не случайно поставили в кавычки. Никакого злодейства не было да и не замышлялось. Сперва — в полном согласии с Уставом партии! — его отстранил от руководства Президиум ЦК, а потом сразу же единодушно подтвердил это решение Пленум Центрального комитета. Подчеркнем, что для очень многих из них такое предложение вовсе не прозвучало неожиданным. Они о том знали или догадывались. «Заговор»? Нет, это слово тут явно не подходит. Есть классическая пьеса Шиллера «Заговор Фиеско в Генуе», она не сходит по сей день со сцен театров. Так вот на интригана-заговорщика Фиеско добродушный Брежнев никак уж не был похож.
Но вот о «заговоре» Брежнева по сей день ходят всяческие страшилки в печати, они даже тиражируются кино и телевидением. Это безусловный вздор, «черный пиар» самого пошлого антикоммунистического разлива. Уместно привести цитату из воспоминаний самого деятельно участника тех событий Шелепина. Он резко критически отзывается об одном из главных выдумщиков на этот счет — Ф. Бурлацком.
«Странное, на мой взгляд, впечатление производит книга — избыток самолюбования, стремление выдать себя за главного советчика бывших первых руководителей страны: Хрущева, Брежнева, Андропова. К тому же немало фактических искажений, что уже подрывает доверие к работе.
Автор пишет: «…и вот я сам сижу на балконе Кремлевского Дворца съездов в момент октябрьского Пленума ЦК КПСС» (имеется в виду 1964 года). Или сообщает, что на этом пленуме был выведен из состава ЦК А. Аджубей. В действительности пленум был в Свердловском зале, а не во Дворце съездов, и на него
Ф.М. Бурлацкий в своей книге повествует, что вскоре после октябрьского Пленума ЦК он готовил речь для П.Н. Демичева, бывшего секретарем ЦК КПСС. И тот, по словам Бурлацкого, торжествующе рассказал, как собирались бывшие комсомольцы, в том числе и он — Демичев — на стадионе в Лужниках во время футбола и как они разрабатывали план «освобождения» Хрущева. Я зачитал П.Н. Демичеву это место из книги. Он с возмущением сказал: «Я никогда на эту тему ни с кем не говорил. На стадион в Лужниках на футбольные матчи вообще не ходил. К тому же и никогда в комсомоле не работал».
И еще о чем нельзя не сказать. В своей книге Ф.М. Бурлацкий особо не жалует комсомол, и прежде всего его Центральный Комитет, а равным образом и всех известных ему товарищей, которые пришли на государственные, советские и партийные посты через школу комсомола. Он пишет, например: «Что касается более молодых деятелей, таких как Шелепин, Демичев, Полянский, то мы в нашей среде очень побаивались их, поскольку все они были выходцами из ЦК комсомола — по тем временам худшей школы карьеризма». Вот так-то! (Кстати, ни Полянский, ни Демичев в комсомоле и в ЦК ВЛКСМ не работали.) Автор не стесняется в выражениях, когда говорит о воспитанниках комсомола. То честит их «младотурками», то «молодежью» в кавычках, то предателями линии XX съезда КПСС, то просто «комсомольской бандой». Таков уровень критики».
Нельзя не признать, оценка Шелепиным всех этих либерально-еврейских злопыхателей задним числом — она и сдержана и объективна. Для них «банда» — это все, что покоится на русско-патриотических и государственных основах. Так было, так есть и по сей день.
И еще одно, уже последнее свидетельство очевидца в данном сюжете. Принадлежит оно многолетнему помощнику Брежнева по внешнеполитическим вопросам А. Александрову-Агентову. Фамилия до крайности странная, но по виду русский, зато супруга — ярко выраженная еврейка, и не только внешне. К Брежневу он попал еще в 1961 году, работая в аппарате Президиума Верховного Совета, а потом задержался в окружении Генсека вплоть до кончины его в той же скромной должности, хотя стал даже членом ЦК партии! О его прозападном влиянии на Брежнева еще пойдет речь далее, а пока приведем личное свидетельство о взаимоотношениях его начальника с Хрущевым. В данном случае этому свидетельству вполне можно верить, оно не касается политики (в иных-то случаях этот самый «Агентов» давал оценки и сведения не вполне точные).
«И сотрудничество, и финальное столкновение двух таких деятелей, как Хрущев и Брежнев, были, можно сказать, предопределены их характерами.
Находясь рядом с Брежневым в годы, когда у руководства стоял Хрущев, можно было наблюдать немало любопытных фактов и обстоятельств.
К Хрущеву как человеку Брежнев в общем относился хорошо, помнил и ценил все, что тот для него сделал. Причем не только когда Хрущев был у власти, но и потом. Брежнев, создавая свой собственный «имидж», публично помалкивал о Хрущеве и его заслугах, но в частных разговорах нередко их признавал».
Тут уместно вспомнить, как мстителен и даже мелочно жесток был Хрущев к своим поверженным политическим противникам. Молотова, известного на весь мир политика-дипломата, он отправил послом… в Монголию, полузависимую страну, затерянную во глубине азиатских пустынь. Маленкова, наследника Сталина, он унизительно назначил директором гидростанции за тысячи верст от Москвы (вспомнил, что тот учился в превосходном Высшем техническом училище им. Баумана и знал толк в энергетике). Есть и много других примеров.