Брежнев
Шрифт:
А начальник политотдела армии занимался работой полит-аппарата в частях, пропагандой, печатью, ведал приемом в партию и разбором персональных дел. Иначе говоря, к военным делам Леонид Ильич отношение имел косвенное.
Командовал 18-й армией генерал Константин Николаевич Леселидзе, артиллерист по военной специальности. Брежнев прибыл в 18-ю армию, когда уже шли бои на Малой земле. Эта героическая страница истории войны прочно связана с именем Брежнева. Но сложись судьба иначе, и не Леонид Ильич, а сталинский соратник Лазарь Моисеевич Каганович считался бы героем Малой земли…
Летом 1942 года Сталин назначил Лазаря Моисеевича
Основные силы Северо-Кавказского фронта должны были освободить Краснодар. Черноморскому флоту и Азовской военной флотилии поручили провести отвлекающую операцию в тылу немецких войск.
В районе мыса Мысхако на западном берегу Цемесской бухты (юго-западнее Новороссийска) в ночь на 4 февраля 1943 года высадили десантный отряд под командованием майора Цезаря Львовича Куникова, который до войны редактировал заводскую многотиражку. Двести пятьдесят морских пехотинцев высаживались прямо в ледяную воду. Потери были большие. Но бойцы зубами вцепились в захваченный плацдарм и закрепились. 12 февраля Куников был ранен и через два дня умер. Посмертно он отмечен званием Героя Советского Союза.
Тем временем главную операцию отложили, а десант продолжал упорно удерживать плацдарм, который окрестили Малой землей и который приобрел важное значение. Туда перебросили две стрелковые бригады, бригаду морской пехоты, полк десантников, истребительно-противотанковый полк. Бои на плацдарме продолжались семь месяцев, точнее – двести двадцать пять дней. Малая земля продержалась до сентября, когда началась Новороссийско-Таманская операция и советские войска освободили Новороссийск.
Генерал Давид Иосифович Ортенберг, ответственный редактор «Красной звезды», приехав на Северо-Кавказский фронт, отправился на командный пункт 18-й армии. Ортенберг захотел увидеть все своими глазами. Плацдарм – голый мыс площадью тридцать квадратных километров. До войны здесь выращивали виноград, из которого делали шампанское Абрау-Дюрсо. Весь плацдарм просматривался противником, который занимал господствующие высоты, поэтому войска упорно зарывались в землю. Немецкая авиация утюжила плацдарм. Снабжение было крайне тяжелым делом. Кормили бойцов два раза в день – под утро и поздно ночью, когда немецкая авиация не летала.
Пополнение, патроны и снаряды, продовольствие и даже белье (на Мысхако стирать и развешивать белье было невозможно) десанту доставляли рыбацкие сейнеры и мотоботы из Геленджика. Переправлялись ночью, когда немцы ничего не видели и потому не стреляли. Перед рассветом командующий армией Константин Леселидзе и редактор «Красной звезды» спустились к берегу, чтобы плыть назад. Но поднялось волнение, сторожевой корабль не мог пристать к берегу. Ждали сейнер, который должен был забрать раненых – человек пятнадцать. Начался обстрел – падает одна мина, другая…
Вдруг раздался голос:
– Товарищи, защитим нашего командующего!
Высокий сержант с забинтованной рукой, подвешенной на косынке, бросился к Леселидзе и встал к нему спиной, лицом – к рвущимся немецким минам. Раненые бойцы подбежали, вспоминал Ортенберг, и окружили их плотной стеной:
«Не знаю даже, как передать то, что я почувствовал и пережил
Такие же мысли пронзили и генерала Леселидзе. Об этом он мне потом сказал. А в тот момент командарм скомандовал резко и твердо, словно рубанул:
– Кто разрешил?! Рассредоточиться!.. Лечь!..
Мы и сами легли рядом с ними, взволнованные, потрясенные…»
В брежневские времена от отставного генерала Ортенберга добивались, чтобы он написал о подвигах Леонида Ильича на Малой земле. Упрямый генерал отвечал:
– Я его там не видел.
«Для Брежнева Малая земля, – писал Ортенберг, – была своего рода зацепкой, он так много говорил о ней, писал, награждал, возвышал, для того чтобы хоть в малой степени иметь повод для оправдания своего «полководческого» восхождения».
Брежнев дважды побывал на Малой земле. Один раз сопровождал группу московских партийных работников, в другой – вручал партийные билеты и награды. Но и эти две поездки были опасными. Леониду Ильичу везло. За всю войну ни разу не был ранен. В написанной от имени Брежнева книге воспоминаний «Малая земля» говорится, что во время боев в декабре 1943 года, когда немцы прорвались, Леонид Ильич поднял в контратаку офицеров политотдела и сам залег в траншее с пу-ле-метом:
«Этот ночной бой особенно врезался в память… Подбадривая себя криками и беспрерывным огнем, немцы в рост бежали к траншее. А наш пулемет молчал. Какой-то солдат оттаскивал в сторону убитого пулеметчика. Не теряя драгоценных секунд, я бросился к пулемету. Весь мир для меня сузился тогда до узкой полоски земли, по которой бежали фашисты. Не помню, как долго все длилось. Только одна мысль владела всем существом: остановить!»
Кроме самого Леонида Ильича об этом подвиге никто не рассказывал. И документов на сей счет не сохранилось. Но в словах генерального секретаря никто не усомнился, хотя после удачного боя все подвиги фиксировались политаппаратом для доклада начальству. В селе Ставище Коростышевского района Житомирской области поставили памятник с надписью:
«Здесь в ночь с 11 на 12 декабря 1943 г. начальник политотдела 18-й армии Л. И. Брежнев вел пулеметный огонь, отражая атаку противника».
Леонид Ильич жаловался старым друзьям, что его не продвигают по службе, что многие начальники политотделов армий уже получили генеральское звание, а его зажимают.
Еще до войны, 7 мая 1940 года, указом Президиума Верховного Совета в Вооруженных силах были введены новые звания. Они присваивались правительственной комиссией, которая рассматривала личное дело каждого командира. Для высшего политического состава специальные звания сохранялись. И только когда в октябре 1942 года в очередной раз был упразднен институт военных комиссаров, политработникам дали обычные для армии и флота звания.
Бригадные, дивизионные, корпусные и армейские комиссары получили генеральские звания. Впрочем, вожделенные генеральские погоны достались не всем бригадным комиссарам. Заместитель начальника политуправления Южного фронта Леонид Ильич Брежнев при аттестации стал 15 декабря 1942 года всего лишь полковником. И только 2 ноября 1944 года ему наконец присвоили звание генерал-майора.