Бригада возвращается. Триумф бандитской романтики
Шрифт:
По мере роста доходов от их левого производства и расширения влияния группы прибавлялись и звездочки на погонах некогда неприметного майора милиции: теперь уже он имел должность ни много ни мало заместителя начальника УБХСС области. Да и сами «цеховики» едва не доросли до невиданных высот: Снопков чуть не стал депутатом Верховного Совета, но в последний момент передумал баллотироваться, посчитав это для себя делом чересчур хлопотным.
Пользуясь своими связями в правоохранительных органах, Дунаев попросил одного известного юриста, доктора наук, разработать «теорию хищений», то есть показать самые эффективные и безопасные методы незаконного обогащения.
И все же преступная деятельность этого преступного синдиката по-советски была пресечена. Почему? Уж слишком нагло
А вот другой пример из жизни «цеховиков». Он происходил в Украине, в городе Днепропетровске. Кстати, это была вотчина тогдашнего Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева, впрочем, как и многих других его соратников (за это в народе их называли «днепропетровской мафией»). Короче, эта область в достопамятные 70-е годы стала настоящей кузницей руководящих кадров для нашей высшей государственной и партийной власти. Один перечень имен «птенцов гнезда Днепропетрова» вселял в людей священный трепет. Для примера назовем хотя бы таких деятелей, как А. Кириленко, В. Щербицкий, В. Чебриков, Н. Щелоков, Н. Тихонов, Г. Цуканов, Г. Павлов, К. Грушевой, в те годы занимавших ключевые посты в Кремле и на Старой площади.
Столь обильное представительство днепропетровцев в златоглавой позволяло этой области жить как у Христа за пазухой. Пользуясь счастливым случаем (с 1970 года в Днепропетровской области не проводилось ни одной инспекторской проверки со стороны МВД СССР), не упускал своего и преступный мир Днепропетровщины. Самым же известным представителем этого мира тогда был Александр Мильченко по кличке Матрос, так же как и Вячеслав Иваньков в Москве, вознамерившийся примерить на себя корону лихого налетчика Мишки Япончика.
В сентябре 1976 года, когда команда Матроса впервые «засветилась» на разбойном нападении на семью Зотовых, Александру Мильченко исполнилось всего 28 лет. Однако слава его уже широко шагала за пределами области.
Мильченко родился в Майкопе в обыкновенной советской семье и с малых лет, отличаясь исключительно бойцовским характером, всегда верховодил среди многочисленной дворовой ребятни. Школьные науки ему давались с трудом, и основной свой авторитет Мильченко зарабатывал не глубокими знаниями точных и гуманитарных наук, а крепкими мышцами и кулаками. «Спортивная» подготовка привела его в начале 70-х годов на футбольную стезю: попал сначала в команду родного вагоноремонтного завода, а затем был замечен «наверху» и зачислен в дублирующий состав набиравшей тогда разбег команды «Днепр» (в 1972 г. В. Лобановский вывел «Днепр» в высшую лигу). Из «Днепра» молодая знаменитость вскоре переметнулась в периферийный, по футбольным понятиям, Волгоград, однако дела там у Мильченко совсем не заладились, и ему пришлось возвращаться в родной Днепропетровск, на пыльные улицы тихой рабочей окраины, именуемой старожилами звучным именем «Амур». И если в Волгограде совсем туго было со славой и с друзьями, то на «Амуре» все обстояло наоборот, и Матроса (кличку эту получил он еще в детстве, когда, не умея плавать, упал в воду, однако сумел выбраться на берег) знала вся местная шпана, доверяла ему и беспрекословно подчинялась.
Так в днепропетровской Марьиной Роще – «Амуре» появилась команда Матроса, занявшаяся тем, что на Западе именуют словом «рэкет». Правда, к рэкету команда Матроса пришла не сразу, первоначально матросовцы «стригли» деньгу с обеспеченных клиентов, обыгрывая их в карты на своем «катране» в кафе «Льдинка». Но вкус шальных денег вскоре вынудил Матроса и его бойцов перейти к насильственным действиям, так как некоторые клиенты весьма неохотно расставались со своими сбережениями. А попробовав один раз и увидев, что с помощью кулаков дела идут намного эффективнее, Матрос проникся уважением к подобному способу зарабатывать деньги и стал оттачивать его до совершенства. Теперь владельцы пивных палаток и состоятельные бармены, увидев перед глазами нож или ствол обреза, безропотно отдавали Матросу часть своей выручки и радовались, что все обошлось благополучно. Правда, иногда и стреляли, но
Напьются, например, ребята Матроса и давай в ресторане палить в воздух под бешеный ритм насмерть перепуганного оркестра и визг малахольных барышень. Именно «проделки» со стрельбой и сделали матросовцев самыми знаменитыми бандитами Днепропетровска конца 70-х годов. Знала обо всем этом и местная милиция, но так как никаких официальных жалоб от пострадавших в органы не поступало, посему и не реагировала. От такого «заботливого» отношения Матрос все более проникался верой в собственную неуязвимость и не останавливался на достигнутом.
Вскоре он окончательно порвал с родным «Укрмясомолреммашем», раздобыл официальную справку об инвалидности и, сидя в квартире с единственным во всем доме телефоном, как настоящий «крестный отец», на расстоянии руководил действиями своих боевиков. К этому времени авторитет Матроса в криминальном мире Днепропетровщины вырос неимоверно, и он даже выступал порой в качестве справедливого третейского судьи во время разрешения всевозможных споров в уголовной среде. Его неординарные человеческие качества привлекали к нему многих людей, которые, надо сказать честно, и не считали его бандитом. С ним водили дружбу олимпийский чемпион по штанге Султан Рахманов и чемпион мира по боксу Виктор Савченко.
Но, как говорится в народе, «не все коту масленица». Там, где большие деньги, большие и «разборки». И вот от банды Матроса откололась группа бойцов во главе с Кабаном. Последний, уверовав в то, что он и без Матроса неплохо справится с ожиревшими «цеховиками», решил начать действовать самостоятельно. Распад команды Матроса для тех же «цеховиков» означал одно: теперь грабеж увеличивался вдвое. И тогда в среде обираемых бандитами толстосумов возник сначала стихийный, а затем и целенаправленный протест. Начался он после того, как несколько рэкетиров вломились к одному зубному технику и потребовали от него золото. Это показалось технику настолько несправедливым и диким, что он, недолго думая, схватил со стола кухонный нож и зарезал одного из бандитов. Остальные, никогда ранее не встречавшие такого яростного отпора, бежали с поля боя.
Весть об этом мигом облетела всех рэкетируемых, и те воспряли духом. Состояние такого душевного подъема рэкетиры вскоре почувствовали на себе: один из барменов, к которому вымогатели пришли за данью, пошел дальше зубного техника и зарубил топором не одного, а двух рэкетиров. После этого доведенный до отчаяния бармен собрал вокруг себя около двух десятков таких же, как он, запуганных дельцов и, вооружив их огнестрельным оружием, стал ждать прихода мстителей.
Однако Матрос был отнюдь не дурак и, хотя он не знал о заповедях московского вора в законе А. Черкасова, учившего: «Бери, но не зарывайся», но тут же почувствовал, что где-то перегнул палку. Совсем недавно разборки со стрельбой произошли у него с кавказцами, которых он сильно обидел, «сдав» одного из них милиции, и горячие молодцы чуть было не устроили в городе «день длинных ножей». Но Матрос вовремя пошел на попятную и заключил с южанами перемирие, бурно отмеченное в ресторане «Днепропетровск». И вот теперь точно таких же действий требовали доведенные до отчаяния «цеховики».
Ситуация, сложившаяся в Днепропетровске в конце 70-х годов, была типичной для всей страны. Беспредел отдельных рэкетиров стал к тому времени настолько нестерпимым для большинства «цеховиков», что последние вынуждены были встать на путь вооруженного отпора обнаглевшим бандитам. И тогда на повестке дня обеих сторон встал вопрос о примирении. Это был поворотный момент развития советской оргпреступности, идентичный тому, что произошел в самом начале 30-х, когда Лаки Лучано и Мейер Лански свергли власть патриархальных «усатых» (мафиози старой формации) и начали создавать мафию нового образца – более современную. В Советском Союзе таким рубежом стал конец 70-х, когда «воры в законе» (пусть не все, но значительная их часть) славянского и кавказского (в основном грузинского) происхождения решили разделить страну на сферы своего влияния. Эта сходка состоялась в середине июня 1979 года в Кисловодске.