Бригадир
Шрифт:
– Свету возьмем с собой, в Питер. Она на Охте живет, сюда к тетке приезжала. В гости…
– Как скажешь, – пожал плечами Медведь. – Раз ты за обоих мазу тянешь – базаров нет.
– Там, возле магазина, – Влад кивнул в сторону калитки, – должна стоять тачка Чалого. Типа «Ниссан-Патрол», семилетний. На лоха какого-то древнего, по фамилии Прошин, записан. Девятьсот семнадцатого года рождения. Ключи и документы у меня. Где наш нотариус – сами знаете. Кто-нибудь хочет забрать? Или пехоте отдадим?
– Видел я их джип, когда мимо проезжали, – кивнул Медведь. – Укороченный, спортивный вариант, красного цвета. Выглядит ништяк, но мне не по кайфу. Я такие квадратные гробы не уважаю. Это не «Паджеро», никаких удобств. Чисто по ухабам рассекать.
– И мне не уперся. У меня свои породистые лошадки в стойле копытом бьют, – фыркнул Сокол. –
Пацанам на каждый день по бордюрам и люкам прыгать – в самый раз, – решил судьбу трофейного внедорожника Сергей. – Возражения есть?
– Нормальный ход, – согласился Рэмбо. Тронул вдруг Сергея за плечо, сжал пальцы, на секунду прикрыл и вновь открыл глаза.
– К лепиле тебе надо, босс, – нахмурился Медведь, на всякий случай подхватив бригадира под локоть. – Не отдохнул ни дня после зоны. Да еще шарахнуло дважды. По ходу, закончилось все. Теперь будет время спокойно подлечиться.
– Хрен там закончилось! – катнул желваки Влад. Обвел старших тяжелым взглядом. – Чалого, считай, стерли. Повезло. Чужие проблемы разрулили, с братвой Кассиуса конфликт сняли. Тоже хлеб. Война еще никого счастливым не делала. Но к убийству Индейца со Слоном и взрыву на кладбище Чалый – я ему верю! – действительно ни с какого бока. Это других рук дело. Я…
По лицу Рэмбо пробежала тень, он опять закрыл глаза, но пацаны были уже начеку, прочно поддержав его с двух сторон.
– Пипец. Это уже никуда не годится, – покачал головой Сокол. – Как хочешь, а я немедленно звоню профессору.
– Что-то мутит меня реально, братва, – вынужден был признаться Невский. Но руки старших все же оттолкнул. Направился к крыльцу дома, изо всех сил держа равновесие. Тело было ватным, в голове шумело. К горлу снова подкатывала тошнота.
– Все, командуйте. Жмура грузим, переодеваем Чалого и сваливаем, к ебеней матери. Иначе, чую, крыша точно уедит… Медведь, забивай Винту стрелку у Парголово, в перелеске, где в девяносто первом чеченов Аслана расстреляли. Звони шестеркам, пусть гоблинов из ямы достают и на точку подвозят. Серый, вызывай лепилу. Часа через три у меня, на Садовой.
Потом отзвони Марату, спроси, добрался он до Выборга или нет.
Помолчав Рэмбо вдруг взорвался. Рявкнул так, что оглянулись все бойцы:
– Ну, что встали, как обосранные?! Шустрее, бля! Медведь! Стой…
– Ну? – хмуро бросил тот, обернувшись. Псих Невского задел его – гордого и импульсивного – за живое. Только что Влад допустил ошибку. Бригадир не должен публично кричать и тем более унижать старших. Наоборот – ради жесткой дисциплины всячески поддерживать их авторитет перед рядовой братвой.
– Ладно, не бычься. И зыркалами не сверкай, день на дворе! – примирительно, уже почти нормальным тоном, сказал Рэмбо, понимая, что надо было держать себя в руках, и не давать волю нервам. – И без твоих молний тошно. Проехали. Короче, на, возьми техпаспорт и ключи от «патрола». И еще. В доме, в комоде под телеком, целая коробка лекарств просроченных. Спусти эту отраву в толчок. И позови, пожалуйста, Светку. Я ей сказал, чтобы не мельтишила, она на кухне сидит. Я здесь подожду, на лавочке. Давай, брат…
Влад присел на покосившуюся мокрую после дождя скамейку, вытянул ноги, закурил. Откинулся на почерневшую от старости бревенчатую стену дома, поднял глаза к низкому небу, по которому быстро проплывали серые рваные тучи. Скрипнула дверь. На крыльцо вернулся и направился к братве Марат. Потом вышла Света. Причесанная, накрашенная, благоухающая хорошими духами, с сумкой в руке. Спустилась, провела пальцем по мокрой доске, садиться не стала, чтобы не мочить джинсы, встала рядом. Спросила, глядя как Сокол отдает бойцам распоряжения относительно трупа и живого пока еще Чалого:
– Это все твои бандиты? А ты у них главный?
– Не все, – затянувшись сигарой, честно ответил Рэмбо. – Десятая часть, примерно.
– Большая у тебя банда, – вздохнула Света.
– Бригада, – поправил Влад. – Банда у блатных, у урок. А у нас – бригада.
– И как же кличут твою бригаду? Ну, там, «тамбовские», «казанские», еще какие-нибудь? Так ведь у вас друг перед другом представляются. Или враг перед врагом.
– Откуда такие конкретные познания?
– От верблюда. Телевизор смотрю. Криминальную хронику…
Невский повернул голову, посмотрел на девушку. То, что он увидел на ее красивом лице, ему не понравилось. От былой благодарности за спасение от насильника-легавого теперь, после убийства Мюллера, не осталось и следа. Света выглядела опустошенной, холодной и абсолютно безразличной ко всему происходящему. Неудивительно. Можно в общих чертах, представить, как себя чувствует юное создание, на долю которого всего за сутки выпало больше стресса, чем за всю предыдущую жизнь. Влад отлично знал – если ты не конченый отморозок, то убить человека первый раз очень трудно, даже когда тебе самому угрожает смертельная опасность. Это могут подтвердить все, кому приходилось стрелять в людей. От ветеранов Великой Отечественной войны и «афганцев» до псов легавых и рядовых быков. Мужикам, которым природой предначертано охотиться и проливать кровь – трудно. А что тогда говорить о восемнадцатилетней девчонке?
– Так как зовут твою бандитскую армию? – повторила вопрос Светлана. – Или это страшная тайна?
– Зачем тебе? – глухо произнес Невский.
– Любопытно. Должна ведь я знать, с кем меня судьба столкнула, – пожала плечами девушка. – Не каждый день такое шоу в жизни случается.
– Меня зовут Рэмбо, – помедлив, сообщил Влад. – Ты знаешь, слышала. Значит, пацаны – «рэмбовские». Или просто – бригада Рэмбо.
– Бригада Рэмбо, – повторила девушка. – Красиво звучит. Как название занюханной бульварной книжонки. В мягкой разноцветной обложке. А откроешь – внутри куча опечаток, орфографических ошибок и дешевые серые страницы из макулатурной газетной бумаги.