БРИКС против диктатуры доллара
Шрифт:
На последующих встречах в верхах, помимо продолжения работы над вышеуказанными основными вопросами, страны БРИКС (к тому времени к ним присоединилась Южно-Африканская Республика) последовательно расширяли свою повестку дня. На пятой встрече на высшем уровне (ЮАР, 2013 год) они договорились о создании Банка развития, не зависящего от промышленно развитых держав, главной задачей которого должно стать финансирование инфраструктуры.
На шестой встрече в верхах, состоявшейся в бразильском городе Форталеза в 2014 году, была достигнута договоренность о том, что стартовый капитал банка составит 100 миллиардов долларов, при этом акционерный капитал по подписке будет равен 50 миллиардам долларов, которые будут внесены в равных долях государствами-основателями.
Штаб-квартиру банка решили разместить в Шанхае. Ттакже было принято решение о выделении 100 миллиардов долларов на создание совместного пула валютных резервов, призванного предотвращать нехватку ликвидности и помогать Центробанкам тех стран, у которых возникнут проблемы с платежным балансом.
Каждая страна должна будет внести в стартовый капитал по 10 миллиардов долларов. При этом взносы в пул валютных резервов будут зависеть от размеров их экономик. Например, Китай внесет 41 миллиард, а ЮАР – 5 миллиардов. Официальное название банка БРИКС – Новый банк развития. Руководство банком будет осуществляться на ротационной основе. Первыми станут представители Индии. До Китая очередь дойдет лишь в 2021 году. Новый банк сможет ежегодно выдавать кредиты до 34 миллиардов долларов.
Капиталовложения в развитие инфраструктуры (строительство дорог, зданий, газопроводов, нефтепроводов, мостов) во всех развивающихся странах и, в частности, БРИКС крайне важны. Новый банк развития может решать задачи в рамках Большой двадцатки, но также должен стать центром привлечения избытка ликвидности и сбережений в мировом масштабе, которые на данный момент составляют 72 миллиарда долларов. Эти средства могли бы быть направлены на осуществление крупных инфраструктурных проектов с участием многостороннего агентства по инвестиционным гарантиям и других финансовых организаций с тем, чтобы посредством договоров со страховыми компаниями сделать инвестиции более привлекательными и защитить вложенные средства.
Создание этого банка, безусловно, является положительным фактом для мировой экономики. Будущее покажет, как этот новый международный финансовый институт будет реагировать на неравномерное экономическое развитие своих членов, в частности, на слабый рост бразильской экономики, девальвацию индийской валюты (долг этой страны превысил запросы рынка), политические проблемы России, трудовые конфликты в Южно-Африканской Республике и высокий экономический рост Китая, колеблющийся от 7 % до 8 %.
Ввиду тесных отношений, которые Аргентина поддерживает со странами БРИКС, будет вполне логичным, что наша страна постарается воспользоваться кредитами Нового банка развития для решения своих насущных хозяйственных задач.
Пора серьезно отнестись к российско-китайской оси
Анкит Панда, «The Diplomat», Япония
Если еще не читали, то обязательно почитайте резкий очерк Гилберта Розмана (Gilbert Rozman) на страницах Foreign Affairs, где он объясняет, почему наблюдаемые сегодня тесные двусторонние отношения между Россией и Китаем – это надолго. Розман утверждает, что ни в ближайшей, ни в отдаленной перспективе мы не увидим раскола между Китаем и Россией, как это было в советские времена, и что это связано с целым рядом причин. В основном они имеют отношение к национальному самосознанию и идеологии. На мой взгляд, аргументы Розмана звучат особенно убедительно в связи с полным отсутствием у США политики и позиции в отношении Азии, что и является той мотивационной силой, которая сближает Россию и Китай. На самом деле при Путине и Си Цзиньпине сближение двух стран стало органичным, поскольку и идеологическая направленность, и геополитические устремления у двух стран во многом сходятся. Официально они не являются союзниками (и не станут ими в ближайшей перспективе), однако их совокупное потенциальное воздействие на международные отношения в Азии и во всем мире нельзя недооценивать.
В основе сегодняшнего сближения между Россией и Китаем лежит общая идея о том, что существующий международный порядок как минимум нуждается в альтернативе, акак максимум – в полной перестройке. Элита двух стран пережила мировой финансовый кризис 2008 года во многом одинаково, и у нее возникло несколько злорадное ощущение, что западная модель ни в коей мере не является адекватной. Розман также отмечает, что современная интеллектуальная элита России и Китая убедительно выставляет Запад в образе отвратительной империалистической силы, виновной в нынешних беспорядках на Украине и в Гонконге. А поскольку такая интерпретация превалирует в обеих странах, национализм у них направлен против Запада, а не против друг друга.
Следует отметить, что в двусторонних российско-китайских отношениях, конечно же, присутствуют конфликтующие геополитические интересы. Например, Россия остается основным поставщиком оружия в Индию и Вьетнам, с которыми у Китая сохраняется вражда из-за территориальных вопросов. На основе информации из открытых источников можно сказать, что Пекин недовольно, но все же признал ту роль, которую поставки российского оружия за рубеж играют во внешней политике Москвы. Между тем, сегодня, когда Путин готовится претворить в жизнь свою концепцию Евразийского союза, очень трудно игнорировать усиливающиеся позиции Пекина как регионального и глобального лидера. Китай, участвующий в Шанхайской организации сотрудничества, в Совещании по взаимодействию и мерам доверия в Азии, в БРИКС, а также осуществляющий политику «марша на Запад», в предстоящие десятилетия наверняка затмит собой Россию на евразийском пространстве. Хотя Москва является членом многих из этих институтов, Пекин по степени своего влияния намного ее превосходит.
Как отмечает в своем очерке Розман, российские официальные лица всячески воздерживаются от комментариев об усилении Китая, дабы избежать неудобных националистических позывов, возникающих от признания мощи своего соседа. Вместо этого Россия и Китай в своей дипломатической риторике сосредоточились главным образом на общем позитиве, выдающимся примером которого является подписанное этим летом между двумя странами соглашение о поставках газа на 400 миллиардов долларов.
Розман и прочие оптимисты в своих оценках прочности российско-китайских связей избегают упоминания о перекосах в этом партнерстве. В сущности, при нынешних экономических и геополитических реалиях Китай России нужен намного больше, чем Россия нужна Китаю. На фоне ухудшения отношений с Европой (и резкого снижения нефтяных цен) у России не остается выбора, кроме как приковать себя цепями к постсоветскому пространству и к Китаю. Китай прекрасно понимает непрочность позиций Путина. Предположения об условиях газовой сделки между Россией и Китаем, построенные на данных информированных источников, говорят о том, что Москва могла пойти на существенные ценовые скидки, чтобы заключить это соглашение. В краткосрочной перспективе это большая удача для Путина, однако за те 30 лет, в течение которых будет действовать соглашение, оно может стать для России настоящей финансовой дырой.
Оценивая аргументы Розмана, я не могу не заметить еще одно слабое звено в российско-китайских связях. Речь идет о возможном отказе России от путинизма. Сегодня это кажется невообразимым, если посмотреть на то, как «доктрина Путина» влияет на все аспекты российской внешней политики, которая едва не стала автократической революцией. Но в будущем у России все равно появится новый руководитель. Если исходить из того, что нынешние экономические тенденции сохранятся, следующего российского лидера изберут исключительно на основе его программы экономического возрождения. В таком контексте нельзя исключать, что в Кремль придет умеренная фигура типа Медведева, который будет смотреть в сторону Атлантики и предлагать улучшать отношения с Европой и Соединенными Штатами. Все это – из области предположений и домыслов, однако есть немало оснований полагать, что скачок популярности Путина после шовинистических действий России на Украине окажется эфемерным.
Несомненно то, что стабильные и долговременные связи и согласие между Россией и Китаем станут мощной силой в международных отношениях. Оба государства являются серьезными участниками международной дипломатии, будучи постоянными членами Совета Безопасности ООН, и оба играют важнейшую роль в таких дипломатических процессах как ядерные переговоры с Ираном и шестисторонние переговоры с Северной Кореей. Если, как отмечает Иэн Бреммер (Ian Bremmer), мы вступаем в эпоху неопределенности, когда американская гегемония будет отмирать, а четко обозначенного преемника у США не будет, Россия и Китай наверняка появятся на мировой арене в качестве влиятельного блока.