Бриллиант в мешке
Шрифт:
– Чего молчишь, герой, не больно разве?
– Больно, – говорю, – но могу стерпеть. Он взял и ногу мою дернул, и не так уж слабо. И что удивительно, боли особой не прибавил. Но я все-таки охнул слегка, в основном от страха.
– Ну, то-то, – говорит, и еще мою ногу из стороны в сторону поводил и пальцы пощупал. – Порядок, завтра будем тебя подымать. А терпеть не надо, сейчас тебе сестра перкосета даст. – И смеется: – Ты у меня, – говорит, – растяпа, хотя и герой. Лучше надо талисман свой беречь!
– Буду, доктор, буду, – заверяю его, а сам прямо чуть не заплакал от чувств.
35
И прав он, надо лучше беречь. Но как тут убережешь?
Прочитал я Танину записку, и хоть караул кричи. «Миша, – она пишет, – бегу в свое отделение, загляну к тебе попозже. Макраме твое нашла, часть бомбошек отлетела, я их выбросила, но в целом ничего, намочу с хлоркой и выстираю. Подумай на завтра, чего приготовить, чего бы тебе хотелось покушать».
Покушать!
Баба, она и есть баба, хоть гори все синим пламенем, а она только и знает про покушать. С другой стороны, наш брат за делами забывает, кто же и позаботится, если не она.
Но ведь надо соображать, что делаешь. «Часть бомбошек выбросила» – и покушать! Хотя, тоже отдать справедливость, сам виноват, не оказал доверия, не объяснил вовремя что к чему. Теперь переживай, какую она еще глупость сотворит. С хлоркой постирает!
Тут сестра принесла лекарство, сразу две таблетки мне дала. Чудесный этот перкосет! Морфий, он тебе быстро мозги с ног сбивает – и в сон. И опять же наркотик, опасно. Я наркотиков всегда избегал, потому что хорошо понимаю опасность. И не нужны мне наркотики, они тем нужны, у кого характер слабый, неустройство в жизни и плохое общение с людьми, а у меня, слава Богу, с этим порядок.
Но это лекарство ласковое такое, и боль снимает, и успокаивает, и настроение приподымает – не то чтобы весело становится или что, а просто спокойно на душе, и все воспринимаешь с удовольствием, а это ведь главное. И спать не обязательно, а глаза прикроешь и думаешь легкие мысли.
Не буду, думаю, Татьяну за бомбошки ругать, ну, выбросила сколько-то, теперь не найти, а я ведь уже решил, что мне их вообще не надо.
И ведь что-то осталось. Ну, постирает с хлоркой, еще сколько-то вывалится, эти уж не выбросит, сообразит.
Но я и эти, что остались, отдам Азаму, и пусть делает, что хочет. Кроме Красного, конечно. Повезет ему, добудет какие-то деньги – даже в долю с ним входить не стану, пусть убирается поскорее в свой Лондон, и учится там чему угодно, и братьев своих пусть обучает, сколько их ни на есть. Только бы с глаз долой, подальше от Галки. Пусть хоть какая-то польза будет от камушков.
А не добудет, заметут его, то ли с законной стороны, то ли с противозаконной, – тоже польза, так и так избавлюсь от него, сил нет смотреть на эту их с Галкой дружбу народов.
Есть, конечно, некоторая опасность, что он и меня в таком случае замарает, но вряд ли, насколько я понял его характер. Не станет он Галкиного папашу подводить под монастырь.
Если расколется, так и без меня легко все объяснить, просто рассказать все как было. Что хозяину ресторанному поступил звонок, и он сунул что-то Коби-официанту, а тот спрятал в ножке столика, а тут опять звонок, и Коби перепрятал в мешок с тряпками, что у подъезда стоял, неизвестно чей, а тут приехали двое и увели Коби. Ну, мол, он, Азам, и полюбопытствовал в мешке и вот нашел. А что не все нашел – про это он ничего не знает, взял, что было, спрашивайте хозяина либо Коби, он в руках держал и копался там. А спрашивать-то и некого, и возразить некому будет, поскольку Коби с хозяином вовремя друг друга нейтрализовали.
Так и внушу ему, когда буду отдавать, а он парень толковый, поймет, что так объяснять проще и для него же безопаснее. Ну, и фактор любви.
Да может, еще и не поймают.
А Татьяну совсем ругать не буду. Чего ее ругать, она ничего не знает, а, наоборот, хочет мне покушать принести. У самой ночное дежурство до часу дня, а она еще готовить мне собирается. Скажу, пусть не возится, просто купит колбаски и пива, что ли. Нет, с таблетками, наверно, нехорошо, тогда просто квасу в том же русском магазине. Сейчас совсем ничего не хочется, но знаю, что завтра захочется. А между прочим, интересно, где она готовить собиралась, у нас дома, или там, у этого своего пейсатого?
36
У подавляющей части людей совершенно неправильное понятие о деньгах, кому они достаются и почему. Отсюда множество претензий, жалоб на судьбу и на общество, да та же классовая борьба, хоть сегодня и не принято.
А мне тем более легко от своей доли отказаться, что у меня понятие давно уже выработано правильное.
Деньги – вещь в этом мире совсем особенная. Хотя выдумал их сам человек для своей как будто пользы, но они от него совершенно отделились, живут своей жизнью и управляют человеком, как хотят. Это при том, что для нормального протекания человеческого процесса они как бы вовсе и не нужны и ни для чего не годятся. Их не съешь, не выпьешь, на себя не наденешь и в постель с ними не ляжешь. Разве что подтереться. А между тем без них и не поешь и не попьешь. Короче, занятная штука, совсем как Господь Бог – тоже самим человеком выдуман для собственного удобства и тоже для житейского употребления не годится, а между тем без него ни шагу, особенно в нашем государстве.
Но это все так, философия, а у меня на деньги взгляд практический, в результате чего на судьбу не жалуюсь и живу без всяких претензий.
Я давно сделал вывод, что уровень жизни у каждого человека определен заранее, он с ним рождается. То есть родится-то он, может, в самой что ни на есть низкой нищете, но если ему положено, то деньги у него обязательно будут. То ли сам будет стараться и добиваться, стартап какой-нибудь откроет, то есть компанию для хайтека, то ли дуриком на него свалятся, но будут.
А кому не положено, он, может, точно так же будет стараться и даже не узнает никогда, что зря.
А третий, скажем, родился в роскошном дворце, и отец у него, скажем, берет подряды на вывоз мусора, и сынок рассчитывает всю жизнь пировать, но нет, изначально ему не положено, денежки от него уйдут, он только удивляться будет.
Какой-нибудь уровень жизни каждому положен, то есть сколько-то денег. И кому положено много, у того и будет много, кому средне – у того прилично, но не слишком, а кому мало, тот и будет всегда колебаться в пределах чуть меньше – чуть больше. А бывают и такие, что уровень жизни у них практически никакой, особенно в странах третьего мира.