Бриллианты имперской короны. Осколок Ока Разума

Фостер Алан Дин

Арту засвистел в ответ — похоже, тирада не произвела на него особого впечатления.

Принцесса крепко прижалась к Люку. Он старался успокоить ее и при этом не выглядеть встревоженным, по мере того, как ночь сгущалась до темноты стигийской пещеры, а ночные звуки превращались в замогильные стоны и завывания. Его рука инстинктивно обвилась вокруг плеч Принцессы. Лея не возражала. Люку было приятно сидеть вот так, прижавшись к ней и стараясь не обращать внимания на влажную землю под собой.

Раздался чей-то пронзительный крик — словно из бездны, и Люк, вздрогнув, проснулся. За умиравшим костром

ничего не двигалось. Свободной рукой он подбросил в догоравший костер несколько деревянных щепок и стал наблюдать, как снова ярко вспыхнуло пламя.

Потом Люк случайно взглянул на лицо своей спутницы. Сейчас это было не лицо Принцессы и Сенатора, лидера повстанцев, но личико замерзшего и испуганного ребенка. Влажно приоткрывшись во сне, ее губы манили его. Люк склонился ниже, ища спасения от влажной коричневой зелени болота в этих гипнотизирующих алых губах. На секунду он заколебался, затем отодвинулся. Она была аристократкой и лидером Восстания. Чего бы он ни достиг на Йейвене, он был всего лишь пилотом, а прежде — племянником фермера. Пастух и Принцесса, с отвращением подумал Люк.

Его заданием было защищать ее. Он не станет злоупотреблять ее доверием, каковы бы ни были его безнадежные мечты. Он будет защищать ее от любого существа, которое выпрыгнет из темноты, выползет из болота, свалится с сучковатых ветвей, под которыми они шли. Он сделает это из уважения, восхищения и, может быть, самого сильного из чувств — неразделенной любви.

Он защитит ее даже от самого себя, устало решил Люк. Через пять минут он уже крепко спал.

Люк проснулся первым, и это избавило их от чувства неловкости. Сняв руку с плеча Леи, он легонько встряхнул ее раз, другой. На третий раз Лея села, широко раскрыв глаза и совсем проснувшись. Она резко повернулась и посмотрела на Люка. Затем ей на память пришли события последних нескольких дней, и она слегка расслабилась.

— Извини. Я подумала, что я где-то в другом месте. Я немного испугалась, — Лея принялась рыться в своем рюкзаке, и Люк занялся тем же.

Трипио бодро поздоровался:

— С добрым утром!

Пока где-то позади них поднималось полускрытое тучами солнце, слегка согревая туман, они съели скудный завтрак, состоявший из концентратных кубиков из аварийного запаса.

— Кто бы там ни изобрел эту еду, — Лея состроила гримаску отвращения, откусив маленький кусочек от розового квадратика, — должно быть, был наполовину машиной. Он не запрограммировал для нее ни вкуса, ни запаха.

Люк старался не подавать виду, насколько отвратительна ему пища:

— Ну, не знаю. Они предназначены для того, чтобы поддерживать в нас жизнь, а не для вкуса.

— Хочешь еще? — Лея протянула ему синий квадратик, по консистенции смахивавший на дохлую губку. Люк с полуулыбкой смерил его взглядом, ощущая легкую тошноту.

— Нет… не сейчас. Я, кажется, сыт, — она понимающе кивнула, затем улыбнулась. Люк усмехнулся ей в ответ.

Долгий день так и не стал приятным, но костюмы и термошляпы помогали им сохранять тепло. К полудню стало достаточно жарко, и они расстегнули шляпы, сложили тонкую материю в маленькие прямоугольники и убрали их в карманы костюмов.

— Мы должны уже подходить к башне, — сказала Принцесса около полудня. Люк раздумывал, сколько же часов они проспали. Дни и ночи на Серкарпусе-Мимбане, должно быть, долгие.

— Мы должны быть готовы к тому, что не найдем ничего, Принцесса. Вполне возможно, что при башне нет станции.

— Я знаю, — спокойно отозвалась она, — и все-таки нам придется искать. Мы можем идти по расширяющейся спирали от того места, которое я вычислила, и надеяться на лучшее.

Впереди простиралась длинная стена деревьев и более низкой поросли. Путники без колебаний углубились в нее, пробуя дорогу для безопасности.

— Прошу прощения, сэр.

Люк посмотрел чуть вперед и направо. Оба робота остановились, и Си Трипио на что-то опирался:

— Что это, Трипио?

— Прошу прощения, сэр, но то, на что я опираюсь, не дерево, — сказал робот. — Это металл. Я счел этот вопрос достаточно важным, чтобы привлечь ваше внимание. Существует вероятность, что… — громкое «бип» прервало его речь, и он уставился сверху вниз на Арту: — Слишком много говорю? Что значит — слишком много говорю, ты, фабричный хлам?

— Металл… это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО металл! — Принцесса стояла рядом с роботами в ожидании, когда Люк проложит себе путь сквозь кусты.

— Арту, посмотри, не сможешь ли ты расчистить нижний слой растительности, — маленький робот включил пламя кислородной резки и прожег им тропу в джунглях: — Это стена… должна быть стена, — пробормотал Люк, пока они шли вдоль металлической поверхности, изборожденной лесом.

Металл, конечно, скоро кончился, и они вышли из кущи деревьев на довольно прилично расчищенную дорожку. Она вела к улице, вымощенной прессованным глиноземом. По обе стороны гордой аллеи, уверенно прорезавшей клубящийся туман, стояли здания. Теплый желтый свет струился из плотно закрытых окон, освещая и вычерчивая приподнятые металлические обочины, укрытые от тумана и дождя.

— Благодарение Силе, — прошептала Принцесса.

— Во-первых, — начал Люк, — надо найти место, где мы можем вымыться. Потом… — он сделал шаг вперед. Рука схватила его за плечо, удерживая. Он обернулся и с любопытством взглянул на Лею: — В чем дело?

— Подумай минутку, Люк, — мягко, но настойчиво сказала Принцесса.

— Здесь не просто есть обычная самонаводящаяся башня. Здесь нечто гораздо большее. — Она заглянула за угол. Теперь по металлическим тротуарам улицы двигались какие-то фигуры. Другие фигуры пересекали окутанную туманом улицу. — И потом, это слишком много для научной станции.

Люк стал разглядывать окутанную пеленой улицу, силуэты, грубые формы строений:

— Ты права. Это большая установка. Может быть, какая-нибудь компания с Серкарпуса…

— Нет, — Лея сделала резкий жест. — Смотри туда.

Две фигуры, покачиваясь, шагали по самой середине улицы. Вместо свободной одежды на них были доспехи — бронированная черно-белая форма. Форма, которая была им слишком хорошо знакома.

Оба мужчины небрежно несли в руках шлемы. Один из них обронил свой, наклонился, чтобы его поднять и нечаянно пнул шлем ногой так, что тот покатился по улице. Его спутник набросился на напарника с бранью. Отчаянно ругаясь, незадачливый солдат Империи поднял свой шлем, и они отправились дальше по извилистой улице.