Бриллианты с царской иконы
Шрифт:
Николай оскалил зубы и стал похож на злобного койота. Проклятый жид не ошибся: в кармане мундира покоились пять тысяч рублей, никак не предназначенных для возвращения долга. Игра была в самом разгаре, кипела, будоражила молодую кровь, повышала адреналин, и ни одна сила не заставила бы вернуть Данилке его проклятые деньги.
– Пошел вон. – Савин взял со стола револьвер и прищурился, целя в желтый лоб Данилки. – Я последний раз говорю по-хорошему: пошел вон.
– Как
Николай вдруг выстрелил, и комната наполнилась грохотом. Закачалась висячая лампа, один из офицеров уронил карты. Бедный еврей ничком упал на пол.
– Вы убили его! – закричал плешивый поручик и бросился к Данилке. – Боже мой, кажется, он мертв.
Впервые лицо Николая побелело от страха.
– Не может быть, – прошептал он, бессильно опускаясь на стул. – Я знал, что пистолет был заряжен холостыми. Я не мог его убить.
– Какой-нибудь баран мог шутки ради положить туда настоящий патрон, – не унимался поручик. – Нынче много шутников развелось, вот вы хотя бы. И что теперь прикажете делать? Придется звать полицию.
Губы Николая посинели. Рука, державшая пистолет, опустилась.
– Не надо полицию, – прошептал он. – Ради бога.
– Какой вы, однако, – усмехнулся плешивый. – Только и умеете проказничать. Пора держать ответ за свои поступки. Или в вашей дворянской семье этому не учили?
В другой обстановке Савин обязательно влепил бы ему пощечину и вызвал на дуэль, но именно в другой обстановке. Мозг его лихорадочно заработал.
– Господа, видит Бог, если этот человек мертв, я не хотел его убивать. – Он собрал все силы, чтобы его голос не сорвался на фальцет. – Давайте позовем врача, он живет в соседнем доме. Впрочем, вы знаете это не хуже меня. Умоляю, давайте сначала врача. Если он констатирует смерть – что ж, вы вправе пригласить полицейских.
Один из молодых корнетов бросился за полковым врачом, а остальные офицеры подняли бесчувственное тело портного и положили на диван.
Данила не шевелился, и Савин подумал, что плешивый не ошибся: еврей действительно умер.
«Но как же так, как же так? – Мозг сверлила одна и та же мысль. – Кто мог зарядить этот пистолет боевыми?»
Примчавшийся врач, кругленький толстяк с остатками кучерявых волос, свисавших на большие уши, поднял белую руку портного, пытаясь нащупать пульс.
– Господа, вы погорячились, он жив. – Врач принялся осматривать одежду Данилки, пытаясь обнаружить пулевое отверстие. – Я не вижу на нем никаких повреждений. Он жив.
– Жив! – воскликнул Савин и обнял доктора так сильно, что у того что-то хрустнуло в плечах. – Доктор, вы спасли меня!
– Уж не знаю, кого я тут спас, но я обязан позвать полицию, – хмуро пробурчал врач и поднялся. – А они пускай докладывают вашему полковому командиру. Это не шутки – стрелять из пистолета, господин корнет.
Савин снова побледнел. Если все дойдет до командира, его ждут большие неприятности. И одна из них – оплата долгов, прежде всего Данилке.
– Не надо полицию, – вдруг прошептал несчастный портной, открывая глаза. – Пан Николай не виноват. Он предупредил меня, что выстрелит холостыми, а я все-таки испугался и упал. Не надо полицию, прошу вас.
– Что ж, как хотите. – Доктор смерил Николая неприязненным взглядом.
Он, почтенный отец семейства, презирал его и всегда старался держаться подальше от этого молодца, наказывая и своим хорошеньким дочерям обходить его десятой стороной.
– А я бы на вашем месте, пан Данила, не оставлял бы эту неприятную историю. Таким образом вы даете господину Савину почувствовать безнаказанность в совершении проступков. Сегодня он стреляет в человека холостыми, а завтра – кто его знает? – захочет пальнуть боевыми, так, шутки ради.
Еврей снова замотал головой:
– Нет, как можно. Пан офицер не хотел меня убивать. Он предупредил… Шутка.
Доктор вздохнул и поднял свое грузное тело с дивана.
– Ладно, – произнес он недовольно и поморщился, словно проглотив дольку лимона. – В конце концов, это ваше дело. Надеюсь, господин Савин образумится. Сегодня ему повезло, а завтра – как знать? – кто-то доложит о его шалостях начальству. Пора повзрослеть, корнет. Вам уже восемнадцать, вы взрослый мужчина, а не шаловливый мальчик.
Николай смиренно опустил голову и тихо послал доктора к черту. Никакая сила на свете не заставила бы его поступать так, как ему не хотелось. И этот толстяк – тем более.
Доктор пристально посмотрел в холодные стальные глаза Савина и, все поняв, вышел, не попрощавшись. Следом за ним заковылял Данилка, уже не упоминавший о долге. Он думал только о том, как бы скорее унести отсюда ноги.
Глава 4
Саша Бубликов, невысокий рыжеватый парень лет тридцати, с круглым лицом, напоминавшим бублик (в отделе его так и звали – Бублик), и такими же круглыми серыми глазами – пятирублевыми монетами, – сначала пофыркал, но потом все же сделал снимок с видео и сравнил с фотографией. Его румяные щеки побледнели.