Бриллианты в шоколаде

Приятно общаться с теми людьми, про которых окружающие говорят, что им по жизни везет. Пообщаешься с такими везунчиками и как бы сама заряжаешься бодростью и какой-то необъяснимой радостью. Вроде бы ничего в твоей собственной жизни и не переменилось, а все равно невольно думаешь, раз есть на свете люди, которым выпало везение, может быть, и мне тоже когда-нибудь да повезет.

Вот только некоторые просто порадуются в душе за своих близких, за их удачливость, а другие лишь позавидуют чужому счастью. И знают,

Именно таким завистливым человечком был Егорка. Не мог он равнодушно смотреть на тех, кто жил лучше его. А по правде сказать, очень многие жили лучше. Так что страдал Егорка почти ежечасно и даже ежеминутно. Любой успех его знакомых приводил его в состояние тихого бешенства.

— Ну почему не я?! — шептал он самому себе, слушая рассказ приятеля, получившего повышение по службе, и кусая при этом губы от зависти.

— Ну почему не мне? — бормотал он едва не в слезах, услышав о наследстве, доставшемся его двоюродному брату.

— Ну почему не меня? — страдал он, когда одна из его девушек внезапно предпочла ему другого мужчину.

И неважно, что девушка эта Егору уже давно надоела и он сам подумывал о том, как бы от нее половчей избавиться. И повышение по службе вместо своего приятеля он бы не смог никогда в жизни получить, потому что тот был социологом, а Егор подвизался совсем в другой сфере. Да и до упомянутого наследства перед ним стояла череда куда более близких покойному родственников. Все равно Егорка безмерно страдал и чувствовал себя обделенным.

Наверное, Егорке следовало бы не так сильно зацикливаться на успехах других, а повнимательней присмотреться к своей собственной жизни, и это, возможно, позволило бы ему достичь процветания и благополучия. Но Егорка был ленив, думал лишь о самом себе, величайшее в жизни счастье видел в том, чтобы целыми днями бить баклуши, гулять, веселиться, и чтобы источник финансирования находился под рукой и никогда бы не пересыхал.

О том, что истинную сладость отдыха может познать лишь хорошо поработавший человек, Егорка не задумывался. Ему сладок был любой вид отдыха, любое безделье годилось для него. Школу он окончил с грехом пополам. Музыкальное училище вскоре бросил, потому что оказалось, что там тоже нужно учиться и сразу на сцену его никто не пустит. Затем какое-то время Егорка жил за счет своих родителей, весьма ловко дурача их тем, что скоро снова пойдет учиться, а пока будет усердно готовиться к поступлению.

Потом, когда родители разочаровались в своем дитяте, Егор принялся пощипывать своих бабушек, дедушек, тетушек и дядюшек. Родня у Егорки была не так чтобы богатая, но и не бедная. Много взаймы Егорка никогда не просил, да он и вовсе ничего не просил, но умел повести разговор таким образом, что добрые родственники сами отстегивали милому и ласковому мальчику на жизнь. Возможно, они надеялись, что Егорка станет ухаживать за ними, когда они сами будут совсем уж немощны, но старички тихо-мирно поумирали один за другим, так и не дождавшись от Егорки возмещения кредита.

После их смерти Егорка ощутил недостаток наличности, потому что все его двоюродные братья и сестры были людьми ужасно черствыми. Они категорически не хотели понять тонкой Егоркиной души, а все поголовно и очень невежливо, как считал Егорка, интересовались у него, почему он не идет работать и вообще, какого лешего он бьет баклуши вот уже четвертый десяток лет подряд?

Чисто внешне Егор был мужчина очень симпатичный, к тому же обладал хорошо подвешенным языком и бойкими манерами. Разумеется, это привлекало к нему женский пол. Девиц у Егорки было немало, в том числе и писаных красавиц. Но женился он на той, которая безропотно оплачивала его развлечения и никогда не заикалась о том, что деньги нужно зарабатывать, и о всяких таких прочих скучных вещах.

Родители и другие его родственники вздохнули с облегчением, пристроив Егорку, как они считали, навсегда. Первое время Егорка тоже был доволен своим жребием. Пусть жена была не столь ослепительно хороша, но зато щедра и, как казалось Егору, богата. У Настюши была сеть собственных пекарен, они приносили ей стабильный доход, который благодаря ее трудолюбию, предусмотрительности и усердию с годами вырос в значительный капиталец.

Когда они познакомились, Настя уже была владелицей сети пекарен, а Егор… что ж, пришло время открыть тайну, Егор тоже нашел себе в жизни применение, хоть какое-то, но нашел. Егор числился актером в одном театре.

Настюша была далека от театрального мира. И рассказы своего мужа она воспринимала с восхищением, говоря всем вокруг, как безумно ей повезло выйти замуж за такого талантливого человека. Но так как пекарни требовали постоянного присмотра хозяйки, то Настюша проводила в разъездах значительную часть своего времени. И когда вечером она возвращалась домой, то меньше всего ей хотелось идти на премьеру к мужу в театр, где она зевала весь спектакль, частенько засыпая уже в самом начале действия, а потом еще ехать вместе с мужем и его друзьями в ресторан, клуб, в караоке-бар или какое-то другое место, где можно было провести время весело и без всякого толка, именно так, как это и любил делать Егорка.

Однако будучи человеком неконфликтным, Настюша бывала даже рада, когда Егорка шел развлекаться один. Настя же чаще всего бормотала:

— Прости меня, дорогой, но я так сегодня вымоталась.

— Что же мне делать? Я не могу обидеть своих друзей.

— Иди один!

— Я только на часочек, — тут же откликался Егор. — Посижу с ними и назад к тебе, моя дорогая!

Но часочек растягивался на два, три, а потом Егор говорил супруге, что им встретился какой-то знакомый спонсор, сейчас они обсуждают условия будущего спектакля, по всему видно, что их ждет грандиозный успех. Настюша верила, ей очень хотелось, чтобы муж действительно бы прославился.

И даже если никакого спектакля у Егора не предвиделось, он все равно не любил оставаться дома.

— Поедем в клуб!

— Егор, милый, я устала.

— Ну вот!.. — дулся Егор. — Нас ведь поджидают! Я специально ждал, а ты пришла так поздно, да еще отговариваешься тем, что устала.

— Но что же делать, если я просто без ног? Может, ты и сегодня сходишь без меня?

— Ну, если ты совсем не можешь… Не пойти нельзя, обидятся. Так и быть, схожу только на пару часиков, отмечусь.