Брисингр
Шрифт:
— От имени своего клана, — заявил Галдхим, — я голосую за гримстборитха Надо. Пусть он станет нашим новым королем.
Повернувшись к Эрагону, Орик сказал вполголоса:
— Все идет, как мы и ожидали.
Эрагон кивнул и посмотрел на Надо. Круглолицый гном с довольным видом поглаживал нижний конец своей светлой бороды.
Потом выступил Манндратх из Дургримст Ледвонну и заявил:
— От имени моего клана я голосую за гримстборитха Орика. Пусть он станет нашим новым королем.
Орик кивнул ему в знак признательности, и Манндратх кивнул в ответ; казалось, что качнулся даже кончик его невероятно длинного носа.
Когда Манндратх сел, все, и Эрагон в том числе, повернулись к Ганнелу, и в зале стало так тихо, что Эрагон не слышал, казалось, даже дыхания гномов. Ганнел, будучи вождем клана жрецов и верховным жрецом бога Гунтеры, самого главного в пантеоне гномов, пользовался у своего народа огромным авторитетом; было ясно, что тому, за кого проголосует Ганнел, скорее всего и достанется корона.
— От имени своего клана, — сказал Ганнел, — я отдаю свой голос гримстборитху Надо. Пусть он будет нашим новым королем.
Среди гномов, стоявших вдоль стен круглого зала и наблюдающих за происходящим, послышались негромкие восклицания. Вид у самого Надо был в высшей степени довольный. Эрагон сцепил пальцы и выругался про себя.
— Не теряй надежды, приятель, — тихонько сказал ему Орик. — Мы еще прорвемся. Такое и раньше случалось, и все же голос гримстборитха Куана пропадал впустую.
— И часто это случалось? — шепотом спросил Эрагон.
— Довольно часто.
— А когда это было в последний раз?
Орик отвел глаза в сторону:
— Всего восемьсот двадцать четыре года назад, когда наша королева…
Он не договорил, потому что Ундин из клана Дургримст Рагни Хефтин встал и провозгласил:
— От имени моего клана я голосую за гримстборитха Надо как нашего нового короля.
Орик скрестил руки на груди. Эрагон видел его лицо только в профиль, но и этого было достаточно, чтобы заметить, как сильно Орик сдвинул брови.
Эрагон прикусил губу и стал изучать прихотливый рисунок на полированных плитах пола, в уме подсчитывая тех, кто уже проголосовал, и прикидывая, может ли Орик все же победить. Даже при самом лучшем стечении обстоятельств победа будет с невеликим перевесом, и от волнения Эрагон крепче сжал кулаки, впиваясь ногтями в ладони.
Тхордрис из клана Дургримст Награ встала, накрутила на руку свою длинную толстую косу и заявила:
— От имени моего клана я голосую за гримстборитха Орика. Пусть он станет нашим новым королем.
— Итак, три — три, — тихо сказал Эрагон. Орик кивнул. Теперь настала очередь Надо. Огладив бороду ладонью,
вождь Дургримст Кнурлкаратхн с улыбкой оглядел собравшихся, и глаза его хищно блеснули.
— От имени моего клана я голосую за самого себя как за нашего нового короля. Если вы выберете меня, я обещаю избавить нашу землю от всех чужаков, которые лишь оскверняют ее. Я обещаю использовать наше золото и наших воинов исключительно для защиты нашего народа, а не для спасения жизни жалких людишек, эльфов и ургалов. Клянусь вам в этом честью всего своего рода!
— Четыре — три, — заметил Эрагон.
— Ага, — подтвердил Орик. — А разве можно было ожидать, что Надо проголосует за кого-то другого?
Отложив нож и деревяшку в сторону, толстый Фреовин из клана Дургримст Гедтхралл с трудом вынул себя из кресла и, наполовину привстав, не поднимая глаз, почти прошептал:
— От имени моего клана я голосую за гримстборитха Надо. Пусть он станет нашим новым королем. — После чего Фреовин вновь опустился в кресло и принялся вырезывать фигурку ворона, словно не слыша удивленных перешептываний, волной прокатившихся по залу.
Довольное выражение на лице Надо сменилось самодовольной ухмылкой.
— Барзул! — проворчал Орик и еще сильнее нахмурился. Он так сжимал подлокотники кресла, что мышцы вздулись у него на руках. — Двуличный предатель! Ведь обещал же голосовать за меня!
У Эрагона упало сердце:
— Почему он предал тебя?
— А все потому, что он по два раза на дню в храм Синдри бегал! Раньше надо было мне догадаться, что он не пойдет против желаний Ганнела. Вот, значит, как! Ганнел, стало быть, все время против меня играл. Да я…
Но, почувствовав, что все внимание Совета обращено на него, Орик умолк и, подавив гнев, поднялся из-за стола. Он неторопливо оглядел всех, задерживая взгляд на каждом, потом медленно промолвил:
— От имени моего клана я голосую за себя и хочу стать нашим новым королем. Если вы выберете меня, я обещаю преумножить золотые запасы и славу нашего народа, я обещаю дать ему свободу и право жить на земле, а не под землей, и не опасаться того, что Гальбаторикс вновь разрушит наши дома. Я клянусь в этом честью всего моего рода!
— Пять — четыре, — сказал Эрагон, когда Орик сел на место. — И не в нашу пользу.
— Да я и сам считать умею! — проворчал Орик.
Эрагон оперся локтями о колени и опустил подбородок на руки, следя за гномами. Его терзало желание немедленно что-то сделать, что-то предпринять, как-то действовать, чтобы переменить настроение Совета. Но как именно действовать, он не знал. Просто на кон было поставлено столь многое, что он чувствовал себя обязанным поскорее найти возможность обеспечить избрание Орика королем и тем самым добиться помощи гномов в борьбе варденов против Империи. Но сколько он ни пытался что-то придумать, в голову ему ничего путного не приходило. Оставалось сидеть и ждать.