Британия в новое время (XVI-XVII вв.)
Шрифт:
КНИГА III
РЕСТАВРАЦИЯ
Глава XIX. АНГЛИЙСКАЯ РЕСПУБЛИКА
Английская республика была провозглашена еще до казни короля. Четвертого января 1649 г. группа членов палаты общин, действовавшая в интересах Кромвеля и армии, решила, что «народ Англии, находящийся под водительством Божиим, по справедливости является источником всякой высшей власти… То, что общины Англии, представляющие народ, объявят законом в парламенте, имеет полную силу закона в этой стране». Девятого января голосованием палата общин определила, что отныне на всех документах рядом с Большой государственной печатью больше никогда не будет ставиться имя одного человека. Изготовили и новую Большую государственную печать: на одной ее стороне изображалась карта Англии и Ирландии, а на другой — палата общин. На печати была выбита надпись: «В первый год свободы, Божьим благословением восстановленной». Статуя Карла I была низвергнута, и на пьедестале
Управление страной передавалось в руки Государственного совета, ежегодно избираемого парламентом. Он состоял из сорока одного члена, включая пэров, судей и членов парламента, среди которых оказались и главные виновники казни короля. Члены Государственного совета обладали смелостью, работоспособностью и неподкупностью. Судебная власть на некоторое время оказалась в подвешенном состоянии. Шесть из двенадцати судей отказались продолжать работу, но остальные — после того, как их присяга на верность Карлу I была формально аннулирована, — согласились служить Английской республике. Верхушка армии, придерживающаяся консервативных позиций, твердо выступала за сохранение английской системы общего права и считала, что правосудие должно отправляться так же, как и раньше, в отношении всех дел, будь то гражданские или уголовные — за исключением, конечно, дел политических. Поддержка, которую новый режим получил со стороны юристов, сыграла большую роль в защите собственности и привилегий высших классов от нападок левеллеров, «агитаторов» и экстремистов. После казни короля эта проблема вышла на первое место. В отношении яростных и энергичных выступлений левеллеров члены Государственного совета были единодушны: их нужно подавить. И они действовали решительно — даже Айртон лишился поста в Совете. Кромвель и его сторонники хорошо знали суть требований экстремистов. Впервые они были выдвинуты пятью кавалерийскими полками, подписавшими «Народное соглашение», предложенное Джоном Лильберном во время переговоров между Кромвелем и королем в 1647 г., закончившихся провалом.
Прежде всего требовалось нейтрализовать армию и направить ее энергию в нужное русло.
Кромвель был готов повести значительные силы на войну против запятнавших себя кровью ирландских папистов. Многие в Совете полагали, что одно имя этого человека воодушевит простых солдат. Для определения полков, которым предстояло отправиться на соседний остров, решили бросить жребий. Его бросали до тех пор, пока выбор не пал на части, в которых более всего ощущалось влияние левеллеров. В армии получил хождение памфлет Джона Лильберна под названием «Разоблачение новых цепей Англии» [106] . Это подтолкнуло многие полки к мятежу. Сотни ветеранов гражданской войны требовали «верховенства народа», всеобщего избирательного права для мужчин и ежегодных выборов в парламент. Такие настроения захватили не только солдат.
106
В этом памфлете Лильберн высказал мысль, что Англии угрожает военная диктатура. — Прим. ред.
Вскоре Джерард Уинстенли и его сторонники развили эти общие принципы, смело выдвинув идею равных прав на собственность и гражданство. В Суррее на общинных землях появились люди, начавшие обрабатывать их сообща. Их называли «диггерами» [107] . Они не трогали огороженные участки, предоставляя право возделывать их тем, у кого для этого есть возможности, но заявляли, что земля — это «общее сокровище», а значит, общинные земли должны принадлежать всем и питать всех. «Диггеры» также утверждали, что казненный король обладал правами, восходящими к Вильгельму Завоевателю, вместе с которым в Англию прибыла небольшая группа нормандских баронов, силой лишивших английский народ древних прав, унаследованных им еще с саксонских времен. С тех пор прошло шесть веков, и обычаи, утвердившиеся за это время, сильно изменились, что делало доказательства «диггеров» весьма спорными, но они настаивали на своем. Правители Английской республики смотрели на все это как на опасную ересь.
107
От англ, «to dig» — копать. — Прим. ред.
Пожалуй, более других был шокирован Кромвель. Частную собственность он защищал так же ревностно, как и религиозную свободу. Государственный совет распорядился согнать «диггеров» с общинной земли и беспощадно преследовать мятежных офицеров и солдат, не останавливаясь перед их уничтожением. Кромвель лично возглавил подавление мятежа, и по его приказу на дворе одной церкви в Оксфордшире был расстрелян Уильям Томпсон, последователь Лильберна. Некоторые историки даже стали называть этого человека «первым мучеником демократии», отдавая тем самым должное стойкости, с которой он отстаивал свои взгляды. Кроме того, Кромвель уволил из армии, не возвратив долгов по жалованью, всех, кто не пожелал отправляться на войну в Ирландию. Назначенный Советом командующим армией, он стал не только ее военачальником, но и духовным лидером. Вместе с пуританами он выступил с проповедью священной войны против ирландцев и совершил религиозное паломничество в Чаринг-Кросс. Все действия Кромвеля и Совета были тщательно разработаны: Англия оказалась перед угрозой военного мятежа и социальных беспорядков, что требовало особенно продуманных мер, иначе "перед страной открывались перспективы новой широкомасштабной гражданской войны.
Кромвель провел ирландскую кампанию 1649 г. хладнокровно, с той ветхозаветной стойкостью, которая была так характерна для пуритан. Внушаемая ирландцами угроза могла бы даже подтолкнуть пуритан к союзу с протестантскими роялистами, которые под руководством маркиза Ормонда сформировали двенадцатитысячную армию. Но после прибытия папского нунция Руниччини отношения между сторонами осложнились, а затем и окончательно испортились. Армия Ормонда серьезно ослабла еще до высадки Кромвеля в Ирландии. В 1647 г. Ормонд уступил Дублин одному парламентскому генералу, но позднее захватил Дрогеду и Уэксфорд и был твердо намерен защищать их. На эти города Кромвель и повел в наступление свою десятитысячную армию. Вероятно, Ормонду следовало бы не обороняться в городах, полагаясь на то, что жестокость английских пуритан поднимет ирландцев и они окажут ему поддержку, выступив против Кромвеля. Вместо этого маркиз понадеялся на то, что его противник завязнет, осаждая Дрогеду, где он разместил трехтысячный гарнизон — цвет ирландских роялистов. Кромвель понимал, что, расправившись с Дрогедой, он не только подорвет военные силы Ормонда, но и вселит ужас в души ирландцев. Вот почему он решил провести «акцию устрашения».
После нескольких безуспешных призывов сдаться Кромвель приказал бить по стенам из пушек. Когда возникли бреши, его войска устремились на штурм. Две атаки были отбиты, а третья, которую Кромвель возглавил сам, принесла успех. За взятием города последовала резня, причем столь жестокая и беспощадная, что потрясла воображение современников. Расправа была безжалостной даже для того сурового времени. Все были преданы мечу. Никто не избежал смерти: убивали и священников, и монахов. Убитых грабили, присваивая все более или менее ценное. У губернатора, сэра Артура Эстона, был протез вместо ноги, и «железнобокие» сняли и его, почему-то решив, что он сделан из золота. Однако протез оказался деревяшкой, и только в поясе этого уважаемого человека солдатам удалось найти деньги. Преследования и убийства спрятавшихся продолжались три дня.
Жестокости англичан не подлежат сомнению: о проведенной операции Кромвель сам рассказал в письме Джону Брэдшоу, председателю Государственного совета: «Господу было угодно благословить наши усилия в Дрогеде. После удара артиллерии мы пошли на штурм. В городе было около трех тысяч человек. Они оказали стойкое сопротивление; и даже когда около тысячи наших вошли в город, враг снова выбил их. Но Господь придал нашим людям смелости, они пошли вперед и вступили в город, изгнав противника с оборонительных позиций. Войдя, таким образом, в город, мы отказали врагу в пощаде, так как только накануне призывали его сдаться. Кажется, мы предали мечу всех защитников. Не думаю, что более тридцати из всего их числа спасли свои жизни. И те, кто сделали это, будут отправлены на Барбадос. Это великая милость для них. Враг, не желая решать спор на поле боя, собрал в этом гарнизоне почти всех лучших солдат под командой лучших офицеров. Я не слышал о том, чтобы спасся хоть кто-то из офицеров — разве только, может быть, один. Посему противник преисполнен ужаса. И я искренне полагаю, что этим, по милости Божьей, мы предотвратили большое кровопролитие. Я думаю, что все честные сердца должны воздать славу за это только одному Богу, который действительно один достоин хвалы».
В письме спикеру Ленталлу он приводит и другие подробности: «Разрозненные группы врага отступили в Милл-Маунт, цитадель очень укрепленную, к которой трудно подойти. Губернатор сэр Артур Эстон находился там с многочисленными офицерами. Мои люди ринулись туда. Они получили от меня приказ не щадить никого. Откровенно говоря, разгоряченный боем, я запретил своим солдатам щадить в городе кого бы то ни было, захваченного с оружием в руках. Я думаю, что в ту ночь они предали мечу около двух тысяч человек. Часть сопротивлявшихся преодолела мост и проникла в другую часть города. Около сотни человек завладели колокольней святого Петра. Им было предложено сдаться на нашу милость, но они отказались. Поэтому я отдал приказ поджечь эту колокольню. Я сам слышал, как один из них из пламени кричал: "Бог меня проклял, Бог меня наказал, я горю, горю!"». «Я убежден, — заключал Кромвель, — что это справедливый Божий суд над этими злостными варварами, которые запятнали свои нечестивые руки огромным количеством невинной крови… [108] » Нечто подобное повторилось спустя несколько недель при штурме Уэксфорда.
108
Кромвель оправдывал собственную жестокость, ссылаясь на восстание в Ирландии в 1641 г. — Прим. ред.
В спокойные и мирные времена королевы Виктории, когда Гладстон и Дизраэли [109] , либералы и консерваторы, давали собственные оценки английского прошлого, когда ирландские националисты отстаивали свою свободу, появилась новая историческая школа, представители которой высказывали альтернативное мнение о политике англичан в Ирландии. В оценке этих диких преступлений скрывались восхищение и даже благоговейный трепет. Тогда казалось, что подобные жестокие сцены навсегда остались в минувшем, что век мира и открытых политических дебатов позволяет им отдать должное суровым воителям, заложившим основы либерального общества. Однако XX век резко вернул этих интеллектуалов в реальный мир, оторвав их от бессмысленных мечтаний. И в наше время устрашение применяется с не меньшей жестокостью и в гораздо более широких масштабах. Мы слишком много знаем о диктаторах и их власти, чтобы философствовать, подобно нашим дедам. Необходимо помнить ту простую истину, что убийство безоружных людей — будь то пленные или мирные жители — навсегда оставляет горькую память о завоевателях, как бы они впоследствии ни преуспели.
109
Гладстон У. (1809–1898) — премьер-министр Великобритании в 1880–1885, 1886, 1892–1894 гг., лидер Либеральной партии. Правительство Гладстона подавляло национально-освободительное движение в Ирландии, но в то же время безуспешно добивалось принятия английским парламентом билля о гомруле — самоуправлении в рамках Британской империи. Дизраэли Б. (1804–1881) — лидер Консервативной партии, премьер-министр Великобритании в 1868 и в 1874–1880 гг. — Прим. ред.