Бритва Дарвина
Шрифт:
– Ага, хочу переодеться и посмотреть мыльные оперы. Ларри и Труди дали мне выходной, а других вызовов пока не поступало.
– Могу я поехать вместе с вами? – спросила главный следователь Олсон. – Пустите меня в свою берлогу?
Дар перебрал в уме тысячу разнообразных ответов с сексуальным подтекстом и отверг все до единого.
– Вы будете меня охранять, да?
– Совершенно верно, – кивнула Сидни.
Она поправила пиджак, отчего на бедре отчетливо прорисовался контур девятимиллиметрового полуавтоматического пистолета.
– По пути можно заскочить куда-нибудь и пообедать. Не волнуйтесь, мы еще успеем на
Дар только вздохнул.
ГЛАВА 5
Д – ДЕЦИБЕЛЫ
– Мы знакомы всего пару часов, – заметила Сидни, – а вы уже обманываете меня.
Дарвин оторвался от кофемолки и посмотрел на гостью.
Они заехали перекусить жареным мясом в ресторанчик «Канзас-Сити» – Сидни сказала, что приглядела его еще пару дней назад, но все никак не могла туда добраться, – а потом отправились на Мишен-Хиллз. Дар припарковал свой «Лендкруизер» в гараже на первом этаже – огромном, темном помещении с лабиринтом низких столбиков, которые обозначали места для парковки. Затем они поднялись в большом грузовом лифте – единственном на весь дом – в его квартиру на шестом этаже.
Дарвин смотрел, как Сидни бродит по гостиной, оглядывая книжные полки.
– Итак, что мы имеем? Около семи тысяч книг, – продолжала Сидни, – не менее пяти компьютеров, отличный музыкальный центр с восемью колонками, одиннадцать шахматных досок, но ни одного телевизора. И как же вы смотрите свои мыльные оперы?
Дар улыбнулся, засыпая в кофеварку только что смолотый кофе.
– Обычно эти оперы сами находят меня. Они называются «взятие показаний у свидетелей и потерпевших».
Главный следователь Сидни Олсон понимающе кивнула.
– Но у вас вообще есть хоть один телевизор? Может, в спальне? Пожалуйста, Дар, скажите, что он у вас есть! В противном случае мне останется предположить, что вы первый интеллектуал, которого я встречаю не за решеткой.
Дарвин залил воду в кофеварку и включил ее.
– Есть. В одном из отделений шкафа, у самой двери.
– Ага, – промолвила Сидни, выгибая бровь дугой. – Дайте-ка я догадаюсь сама. Баскетбол?
– Нет, бейсбол. По вечерам, когда бываю дома, иногда смотрю прямые трансляции с серии решающих встреч.
Он положил две подставки под чашки на маленький круглый кухонный столик. Сквозь огромные восьмифутовые окна лился яркий солнечный свет.
– Имсовский стул, [13] – заметила Сид, погладив изогнутую деревянную спинку и черную кожаную обивку стула в углу гостиной, где под прямым углом сходились два книжных шкафа. Гостья села на стул и поставила ноги на оттоманку, сделанную в том же стиле. – Довольно удобно. По-видимому, они настоящие… в смысле, это оригинал.
13
Чарлз Имс – знаменитый дизайнер мебели.
– Верно, – согласился Дар.
Он выставил на столик две большие белоснежные кофейные кружки и налил в них дымящийся ароматный напиток.
– Сахар? Сливки?
– Предпочитаю кофе в стиле Джеймса Брауна, [14] – покачала головой Сид. – Черный, крепкий и густой.
– Надеюсь, этот придется вам по
Сид неохотно встала с имсовского стула, потянулась и присела за кухонный столик.
Попробовав глоток кофе, она одобрительно приподняла брови.
14
Джеймс Браун – певец, автор песен и музыкант.
– Да, это то, что нужно. Мистер Браун был бы в восторге.
– Могу сделать послабее, не такой крепкий.
– Нет, мне нравится этот.
Она оглядела гостиную и те комнаты, которые были видны с кухни.
– Можно я на минутку притворюсь сыщиком?
Дарвин кивнул.
– Настоящий персидский ковер на всю гостиную. Настоящий имсовский стул. Обеденный стол и стулья с виду – настоящий Стикли, [15] как и испанские светильники. В каждой комнате – предметы ручной работы. Неужели вон та большая картина напротив окна кисти Рассела Чэтема? [16] Особенно известны его литографии.
15
Густав Стикли – знаменитый дизайнер мебели, живший в конце XIX – начале XX века.
16
Рассел Чэтем (род. 1939 г.) – знаменитый художник и писатель.
– Именно, – подтвердил Дарвин.
– И это масло, а не литография… Такие работы Рассела Чэтема стоят сейчас немало.
– Я приобрел эту картину в Монтане несколько лет назад, – ответил Дарвин, допивая кофе. – Еще до шумихи, которая вокруг него поднялась.
– И все-таки, – покачала головой Сид, заканчивая инспекцию. – Сыщик сделал бы вывод, что у обитателя этой квартиры водятся хорошие деньги. Вчера разбил «Акуру», а сегодня приехал на «Лендкруизере»…
– Разные дела требуют разных машин, – уклончиво ответил Дарвин, начиная слегка раздражаться. Видимо, Сидни почувствовала это, потому что принялась за свой кофе. Затем улыбнулась.
– Хорошо, по-видимому, вам настолько же интересно делать деньги, как и мне.
– Тот, кто пренебрегает деньгами, либо дурак, либо святой, – сказал Дарвин. – Но мне это занятие представляется неимоверно скучным, да и разговаривать об этом неинтересно.
– Ладно. А вот одиннадцать шахматных досок поставили меня в тупик, – призналась Сид. – На каждой – своя партия. В шахматах я полный профан, с трудом отличаю коня от ладьи. Но у меня создалось впечатление, что эти партии не из легких. Неужели к вам часто заходит в гости компания друзей-гроссмейстеров, что приходится держать несколько досок сразу?
– Е-мейл, – кратко ответил Дарвин.
Сид кивнула и огляделась.
– Хорошо, перейдем к книгам. Вот эта стена – вся в книжных полках. По каким критериям вы их расставляли? Не по алфавиту, это уж точно. И не по дате выпуска. Старые тома стоят вперемежку с новыми книгами в мягких обложках.
Дарвин усмехнулся. Заядлые читатели всегда первым делом бросаются к книжным шкафам других читателей и пытаются найти в расстановке книг свою систему.
– Наугад, – сказал он. – Покупаю книгу, читаю и сую на первое попавшееся место.