Бронебойщик
Шрифт:
— Героический ты сержант! Ты один уложил больше немцев чем вся рота. Вот прямо тут за бруствером лежит восемнадцать немцев. И танки. За танки тебе вся рота кланяется. Спасибо выручил. Сам смотрю прибарахлился, окопчик обжил, о а это що? Старшина углядел спиртовку.
— Так старшина! Не лапай, а то наебнёт. Мина это немецкая противопехотная, ночью выставляю для охраны себя любимого, а утром снимаю. Ты в минах разбираешься? Нет? А то у нас ест одна, называется мина лягушка, тронешь её за каку-то фиговину, она прыг на метр вверх и кааак долбанёт. Дать тебе может, потрогаешь?
— Нее! Нахрен мне твоя лягушака. Чего тебе передать сюда? Патронов, еды, воды?
— Бабы есть? Нету? Ну, тогда ничего не надо. Есть предложение, Танки я подбил но они не взорвались,
— Не ссы Кожемяка, лейтенант отвёл людей, немцы молотили пустые окопы. Ты знай, тебя не бросят, народ просил передать тебе, что мы присмотрим за тобой и днём и ночью, так что отдыхай спокойно. И уполз.
— Ага, отлыхай! Надо менять позицию. Немцы не дураки. Полезут танками в другом месте, вот только где? Справа, вряд ли. Восемь коптящих остова ясно намекали, что здесь поезда нет. Только слева по насыпи, пустят первым тяжёлый танк, прикроют артогнём и ага. Мотнусь ка я к командиру, судя по всему, человек он опытный, подскажет как быть. Нашел старлея, объяснил причину своего появления.
— Вот нутром чую товарищ командир попрут они в этот раз через дамбу. Да, узкая она, но танк пройдёт, и пустят они впереди тяжёлый танк прорыва. Хрен я ему чего могу сделать. Прикроют его прорыв более слабыми танками, арт огнём и амбец. Сапёры у нас есть? Нет? Гранаты? Нет, той немецкой дрянью только лягушек в болоте глушить. О! Бензин есть? Вот не поверю что бы этот долбаный хохол не заныкал канистру бензина? Блядь ну что же я такой тупой, всю ночь танки простояли там и бензин и масло и бутылки. Горючая же смесь! Пару бутылок всего надо! Старшина! Давай сюда! Дело жизни и смерти! Командир дави хохла! Бензин есть?
— Е, маленько.
— Автол? Я затаил дыхание.
— Е, маленько.
— Бутылки?
— А, от чого нэма, того нэма. Старшина даже как-то обрадовался что чего-то у него „нэма“.
— Мухой ко мне в окоп бойца, пусть передадут Вольцову, чтобы откопал пять бутылок и передал сюда срочно. Старшина, тащи бензин и автол. Да быстрее, можем же не успеть, мне ещё в засаду ползти надо. Командир, я с Вольцовым спрячусь в болоте возле дамбы, когда танк проползёт нас, мы бросим ему на моторный отсек бутылки. Танкисты почуют гарь, выпрыгнут из танка, мы их перестреляем, там всего четыре человека. Танк большой его не объедешь немцы дальше не полезут просто не рискнут. Ну а мы если повезёт вернёмся, если нет, то прощенья просим. Долго ли коротко принесли бутылки, автол и бензин, слили старшине в котелок вино, смешали автол с бензином в пропорции три к одному в какой-то бадье, разлили по бутылкам. Я взял две бутылки, глотнул из котелка вина как из братины, передал её ротному и со словам прощайте славяне, уполз.
Из наградного листа на младшего сержанта Кожемяку Алексея Алексеевича.
— При отражении атаки на позиции роты Н-ского полка, Н-ской дивизии В районе стратегического шоссе Житомир- Киев у деревни Небылица, младший сержант Кожемяка Алексей Алексеевич снайперским огнём убил двенадцать немцев среди убитых были три офицера, пять унтер-офицеров, пулемётчик и его второй номер а также четырёх связистов. Из-за потери управления, атакующая пехота отстала от танков, а младший сержант Кожемяка сменив снайперскую винтовку на ПТР, десятью выстрелами подбил восемь танков, его второй номер рядовой Вольцов меткими выстрелами убил не менее десяти членов экипажей фашистских танков. Ночью этих же суток, вражеская разведка, в составе одного унтер офицера и семнадцати рядовых, наткнулась на замаскированную огневую позицию младшего сержанта Кожемяки Алексея Алексеевича и попыталась захватить его и второго номера рядового Вольцова Павла Сергеевича в плен. Но были Кожемякой и Вольцовым обнаружены и забросаны гранатами. Не сдавшихся немцев уничтожили из личного оружия.
— За первый и второй подвиг представляю младшего сержанта Кожемяку Алексея Алексеевича к боевой награде „Ордену боевого Красного Знамени“, а его второго номера рядового Вольцова Павла Сергеевича к медали „За отвагу“.
2 июня 1941 года
И. о. командира батальона н-ского полка н-ской дивизии ст. лейтенант Жмакин В.В.
В тылу позиции поредевшей роты натужно завыл двигателем небольшой броневичок, следом за которым ехал легко узнаваемый зис-5 „Захар"в кузове которого сидело человек десять автоматчиков. Броневик остановился и из него вылез невысокий военный с четырьмя шпалами в петлицах и красной звездой на рукаве. Старший лейтенант подскочил с докладом.
— Товарищ дивизионный комиссар, ввереный мне батальон в составе роты отражает попытки немцев завладеть позицией и выбить нас с опорного пункта.
— Ну пойдём посмотрим твой „опорный пункт“. Комиссар спрыгнул в траншею и по ней дошёл до передовой траншеи. Ого! Да ты брат намолотил тут немцев. Десять танков. Молодца старший лейтенант.
— Два танка не наши товарищ комиссар, а тех кого мы сменили А восемь, наши! Есть у нас бронебойщик. Уникум, товарищ дивизионный комиссар. В начале боя он из снайперки настрелял дюжину офицеров и унтеров, лишил пехоту командиров, а потом, верите, десятью выстрелами убил восемь танков! Уникум!
— Ну и где твой уникум? Позови, хочу сам посмотреть на героя.
— Уполз в засаду, мы ожидаем с часу на час атаку немцев. Справа они попробовали и получили по зубам, теперь думаем попробуют слева по дамбе. Пустят танк потяжелее, и ПТРом его не возьмёшь, так Уникум придумал бутылками с горючей смесью его остановить. Противотанковых гранат у нас нет. Одна надежда на бронебойщика, он видать солдат опытный обстрелянный, страху в нём никакого один азарт, всё твердит, что приказ у него выбивать у немцев танки.
— Ну так правильно, он же бронебойщик.
— Нет, товарищ дивизионный комиссар, он мстит за своих убитых товарищей, обязался уничтожить двести танков, по одному танку за каждого убитого однополчанина.
— ты наградной лист на него выписал?
— Так точно!
— Давай его сюда. Останусь на позиции, хочу дождаться Уникума. Да и посмотреть как он справится с атакой танка.
— Товарищ дивизионный комиссар вам надо отойти в тыл позиции, сейчас немцы накроют наши позиции артогнём, а у нас убежище для личного состава отрыты. В окопе только наблюдатели останутся. И машины прикажите отогнать подальше, не ровен час залетит снаряд, беда будет. Через час. Оглохшие от близких разрывов снарядов и бомб, а на позиции налетели и бомбардировщики, солдаты вернулись в окопы. Комиссар матерясь и плюясь устроился в воронке от бомбы и щурясь смотрел на поле боя. Со стороны немцев по дамбе медленно полз чудовищный изверг французского танкостроения тяжёлый танк „Чар Б-1 Немцы захватили немало французских танков, но больше всего им понравились „Чары“ за их толстую по тем временам броню. 60 мм круговое бронирования не имел ни один немецкий танк. И вот это чудовище пыхтя мотором ползло по дамбе, за ним в ста метрах ползли ещё четыре танка но уже „чистых немца“. Постреливая пушками они создавали что то вроде огневого вала впереди идущего монстра. И вдруг прямо на середине дамбы к танку метнулась неясная фигура, махнула рукой, и над танком взвился черный дым, потом ещё один всплеск огня. Танк остановился и загорелся, люки открылись из танка выпрыгивали танкисты и тут же падали, потом взрыв около танка. И всё. Четыре танка не разворачиваясь уползли, а на дамбе чадил разгораясь танк прорыва.