Бронеходчики. Гренада моя
Шрифт:
– Волнуюсь немного. А так… Я в полном порядке, – пожал плечами Азаров.
– Это радует. Не хотелось бы, чтобы ты посрамил честь училища.
– Не переживай.
– Доброе утро, Григорий Федорович, – поздоровался давешний инженер Полянский и тут же представил своего спутника: – Кондратьев Клим Сергеевич. Медик. Он пока имеет лишь диплом фельдшера, университет закончит только на следующий год. Но уже несколько лет работает на станции скорой помощи и за это время успел получить весьма обширную практику.
– И что, Клим Сергеевич, доводилось оказывать помощь
Что ни говори, а подобное тянется к подобному. Сам инженер мужественностью не блещет, и знакомый его из той же когорты. Остается надеяться, что он так же талантлив, как и Полянский. Не то, случись беда, в неумелых руках даже при плевом ранении богу душу отдашь.
– Не переживайте, мне доводилось оказывать помощь как при пулевых, так и при ножевых ранениях. Дважды это случалось на дуэлях, – успокоил его медик.
– Григорий Федорович, все же я вынужден настаивать, чтобы дрался я. В конце концов, это будет правильно.
– Сергей Геннадьевич, я уже высказывался по этому поводу. Если стреляюсь я, то мы убиваем сразу двух зайцев. Если вы – этот ублюдок будет иметь возможность дотянуться до вас.
– То есть вам ничего не угрожает, – с явным сомнением произнес инженер.
– Видите ли, высказывание относительно того, что из дуэльного пистолета можно попасть в голову, стреляя в ногу, и наоборот, – неверно. Разумеется, у него изрядный разброс. Но на тридцати шагах пули укладываются в тридцатисантиметровый круг. Все остальное – это тугой спуск, удар тяжелого курка, трясущиеся руки. Стреляю я хорошо. Рука у меня твердая.
Григорий выставил перед собой правую ладонь с разведенными пальцами. Те и впрямь не тряслись. Если не считать покачивания автомобиля, все еще движущегося по ровной асфальтированной дороге.
– Ну а те двое? – не сдавался инженер, как видно, думавший об этом всю ночь.
– А вот с ними вы опоздали. Я вызвал их первым и не переуступлю вам право, хоть деритесь, – с улыбкой возразил Григорий.
– Это дикость! Ну зачем вы влезли? Я бы попросту отказался драться, и все.
– Нет, не все. Он бы вас избил, переломал все кости и был бы в своем праве. Если бы, конечно, не убил вас. Но и в этом случае понес бы уголовную ответственность за причинение смерти по неосторожности. Причем отделавшись по минимуму. Таковы уж законы.
– Это не законы, а дикость какая-то, – повторил инженер, как заезженная пластинка.
– Во всем и всегда есть смысл. Иногда тайный, иногда явный, но он есть, – не согласился Григорий.
– И в чем смысл здесь?
– Я не император и не премьер-министр, – пожал плечами офицер. – Но, быть может… Вот сами посудите, кто чаще всего дерется на дуэлях? Дворянство, но не простое, а наиболее радикально настроенное, отличающееся чванством, спесью и гонором.
– Хотите сказать, что таким образом его величество желает очистить кровь? А как же тогда Пушкин, Лермонтов? Или их гибель не была утратой для русского общества?
– Поэты они были выдающиеся. Что говорится, соль земли русской. Но как люди…
– Себя вы так же причисляете к дурной крови? А меж тем вы будете подвергать свою жизнь опасности.
– Я если и лучше господина Ганина, то ненамного. Хотя бы потому что, в угоду своему тщеславию обидел замечательную девушку.
– Но ведь и получили по заслугам.
– Мало мне. Чертовски мало.
Внимательно вслушивавшийся в разговор Кондратьев понятия не имел, что речь идет об Алине. А даже если бы и знал, то отнесся бы к этому равнодушно. Да, он считал ее другом. Но она предала его, когда вдруг решила поохотиться на приданое и столь низким способом избавиться от соперницы. А потому теперь ни о какой дружбе не могло быть и речи.
– И что же ты будешь с этим делать? – вновь полуобернулся князь. – Станешь вызывать одного подонка за другим, пока кто-нибудь не закатает в тебя стальной шарик?
– Нет. Погибнуть столь бездарно я не готов, – покачал головой Григорий. – Если сегодня повезет, то буду писать рапорт на бессрочный отпуск.
– Испания?
– Да.
– Тебя не отпустят. Даже не надейся. Рапорт о переводе капитана Ухтомского уже удовлетворен. Приказ о твоем назначении подписан.
– Думаешь, Шатилов станет держаться за бретера? – спокойно возразил Азаров.
– Вон ты куда целишь, – хмыкнул князь. – А согласятся ли тебя принять в добровольческом корпусе?
– Даже если откажутся, в интербригаду примут с распростертыми объятиями.
– Война закончится, Гриша. Ты же – поломаешь себе жизнь.
– Войну нужно еще пережить, Леша. А там видно будет. Всегда можно восстановиться. Конечно, не исключен вариант, что это будет не так просто, но по мне, попробовать все же стоит.
– Погодите, так этот тройной вызов… – начал было и осекся инженер.
– Во-первых, они подонки, и тут без вариантов. Во-вторых, да, бретеров в армии не любят. Так что, господин Полянский, я это делаю не столько ради вас, сколько ради самого себя.
– И все же я не знаю, как вас отблагодарить.
– А создайте бронеход под вот таких здоровяков, и я век вам буду благодарен. Вы талантливый инженер, Сергей Геннадьевич, у вас может получиться.
– Я подумаю над этим вопросом
– Подумайте. Обязательно подумайте.
Тем временем автомобиль направлялся к Черной речке. Сегодня это уже практически окраина столицы, но все же у ее истока – незаселенные пустыри. А потому дуэлянты облюбовали для поединков именно это место. Отчего так, никто не знал. Одни поговаривали, что это символично, так сказать, дань памяти дуэли Пушкина, вошедшей в историю. Другие склонялись к тому, что место, с одной стороны, тихое, с другой – недалеко от города и, как следствие, от госпиталей. Впрочем, правы и те и другие.