Бросай кости
Шрифт:
– Поздравляю тебя с днем рождения, сын, – говорит он и идет обниматься. Обнялись мы крепко. Он и правда был рад. Кажется, этого дня ждал долго. – Поздравляю.
И лишь теперь он протягивает мне конверт, переглядывается с мамой.
Держу это произведение искусства в руках – и очень жалко его рвать. Скреплен он не бумажным клеем – а засохшей красной печатью – прямо как в фильмах про средневековье.
Глотаю слюну, чтобы смочить слегка пересохшее от волнения горло.
– Ломай ее, – подсказывает мама. – Сокровище внутри, и оно более ценно,
Я ломаю печать пополам и вскрываю свой подарок. Извлекаю оттуда письмо. Я в жизни своей ни разу не видел золотой лист бумаги, да еще и такого обалденного качества! Быстро пробегаю по тексту, написанному от руки и, судя по всему, чернилами, а не шариковой ручкой: «Уважаемый Волков Михаил Сергеевич, мы рады пригласить Вас на первый курс обучения факультета общей…»
Я поднимаю глаза на родителей. От радости не остается и следа.
– Это че, прикол?
Отец смеется, мать улыбается.
– Прочти вслух, сынок, – просит папа.
Сглотнув, я громко читаю, с наигранно торжественной интонацией:
– Уважаемый Волков Михаил Сергеевич! – я делаю короткую паузу. – Мы рады пригласить Вас на первый курс обучения факультета общей магии в наш Колледж магических искусств!»
Отец трижды хлопает в ладоши.
– Вижу радость на твоем лице, – говорит он с сарказмом. – И знаю, о чем ты думаешь. Я в свое шестнадцатилетие думал о том же.
– И я, – улыбается мама.
Я не знаю, что сказать. Прикол странный. Чертовски странный.
– Один лишь вопрос, – наконец, рождается в моей голове мысль. – А че в Колледж магических искусств? Че не в Хогвартс?
– А ты свободно владеешь английским? – шутит отец, улыбаясь. – Кстати, тут… такой… ужасный… беспорядок. Милая, окажешь честь?
Я всерьез решил, что он заставил мать убираться после меня. Всего на секунду – но я ему поверил. Хотел уже возразить и начать убираться сам, но мать лишь приподнимает руки и дважды хлопает в ладоши.
Раздается очень странный звук. Как-будто где-то рядом щелкнул замок и лязгнула цепь. Не совсем точно такой, но очень близкий к этому.
Мама разводит руки в стороны, а затем скрещивает их перед собой так, что предплечья образуют крест, а мизинцы и безымянные пальцы слегка прижимаюся к ладоням.
И происходит нечто, что можно увидеть лишь на экранах телевизоров, или же во сне. Происходит быстро – и я даже вздрагиваю, когда все начинается.
Посуда поднимается в воздух и несется к самостоятельно открывшейся посудомойке; мусор, подлежащий утилизации, отправляется в черные мусорные пакеты, вынырнувшие из шкафа; швабра, метла с совком и пылесос принимаются за свою работу, будто они только что вернулись со съемок фильма о Гарри Поттере. Остатки еды – в пакет, бутылки – в отдельный пакет для стекла; губка отмывает плиту, а тряпочки протирают мебель. Бутылочка с «Мистером Мускулом» брызгает на экран телевизора, на котором кто-то из моих друзей оставил свои жирные отпечатки, а сухая чистая тряпочка начинает его полировать.
Все заканчивается спустя пятнадцать-двадцать секунд звуком, обозначающим включение посудомоечной посуды.
Мама опускает руки, а я падаю на жопу. Мой рот раскрыт, а руки трясутся. В горле как в пустыне Сахара.
– Тебе… воды? – спрашивает отец, словно прочитав мои мысли. Не помню, кивнул я, или нет, но ко мне по воздуху проплыл графин с водой, а следом за ним – чистый бокал. Графин наливает в него воду, словно кто-то невидимый держит его за ручку. Стакан опускается в мою все еще дрожащую руку. Графин устремляется к своему месту. – В Колледже, сынок, ты узришь и не такое, – обещает папа, широко улыбаясь.
4
Никакого поезда и станции «Девять и три четверти». Ничего такого. Отправились мы в Колледж самым обычным самолетом самым обычным рейсом. Правда, первым классом.
А вот место, куда мы летели, очень и очень меня удивило. Я думал, мы летим в какой-нибудь волшебный город, но оказалось, что это не так.
В Москву? Нет, и не в Москву.
Мы летели в Нур-Султан, совсем недавно переименованную столицу Казахстана.
– Казахстан? – переспросил я родителей, пока мы еще ехали до аэропорта в автомобиле. – Колледж магических искусств… находится в Казахстане?!
– Тогда еще не было Казахстана, – объяснила мама. – Был СССР. Тогда этот Колледж назывался Целиноградским магическим училищем. Много земли, строений мало. Строй, где душе угодно, прячь, где пожелаешь.
– Потом оно стало Акмолинским магическим колледжем, и лишь недавно – Колледжем магических искусств, – дополнил папа. – Там учатся дети со всего постсоветского пространства.
– Дети со всего СНГ собраны в одном месте?
– Нет… подобных институтов много. В России, кстати, тоже один есть, но КМИ – лучший на данный момент, – ответила мама.
– И самый дорогой, – подмигнул отец.
– Почему вы не рассказали мне раньше? Почему… ничему никогда не учили? Блин! Я бы…
– Ребенок не может ни изучать магию, ни знать о ней, – сухо ответил отец. – Лишь в свое шестнадцатилетие мы узнаем о том, кто мы на самом деле. Конкретно ты – потомственный маг. Смешение крови чаще всего приводит к потере магического дара в семье. Женишься на обычной человеческой женщине – и твои дети ничего такого в свое шестнадцатилетие не узнают… с высокой вероятностью. Есть, конечно, исключения, но очень и очень редко.
Теперь мне стало ясно. Ясно, отчего они были против Жени.
– Получается… я никогда…
– Как я уже сказал тебе несколько месяцев назад, – перевел отец на меня свой взгляд, – ты никогда не женишься на Жене. Придется ее забыть.
5
Нур-Султан (ранее Астана) оказался не таким городом, какой я себе, признаться, представлял. Я ожидал увидеть нечто более азиатское, но увидел вполне себе современный город, который превосходил даже многие российские… большую их часть.