Брошенка для депутата
Шрифт:
— Мариш? — проходя по коридору, муж зацепился за меня взглядом. — Ты чего не спишь? Поздно ведь уже!
Я машинально перевела взгляд на настенные часы. Половина двенадцатого. Да, Леша, действительно, поздно уже. Для всего. И это не только про время.
— Ждала тебя, — со вздохом поднялась я и убрала корвалол обратно на полку.
Леша увидел пузырек в руках, но лишь отвернулся и сделал вид, что не заметил. Действительно, зачем показывать, что увидел — это ж сразу придется делать вид, что тебя беспокоит, зачем мне понадобилось лекарство… А так все ровненько. И не напряжно.
— Зачем?
— Хотела поговорить.
— О чем же? — он присел напротив, через
— Голодный? — зачем-то спросила я.
— Нет, перекусил на кафедре.
Я помолчала несколько секунд, осмысливая наблюдение, которое отчего-то только сейчас стало иметь определенный смысл.
— Как-то странно, Леш, все это… — я вновь вздохнула и неловко поерзала на стуле, не зная, с чего начать. — Не верю я…
— Во что? — искренне удивился Лешка.
— В то, что ты можешь спокойно перекусить на кафедре. Не стыкуется у меня все это. Я, может, и баба, мягкая и сердобольная, но отнюдь не глупая!.. Университетской столовой ты брезгуешь; перекусывать какими-то бутербродами — не соответствует Вашему рангу, — выделила я обращение. — Может, раз или два, но не на постоянной основе. То, что я тебе с собой готовлю, годится лишь для легкого утреннего перекуса… Значит, ты обедаешь где-то в другом месте… Ты слишком привередлив и в дешевых забегаловках не питаешься, значит, это, скоре всего, ресторан, — украдкой кинув взгляд на супруга, поняла, что он уже и сам догадывается, к чему я веду. — Неподалеку от университета ничего приличного, на твой вкус, нет, поэтому, скорее всего, где-то подальше… А это, как минимум, час времени: доехать, заказать, дождаться приготовления, пообедать и вернуться. Но ТЫ ЖЕ ТАК ЗАГРУЖЕН НА РАБОТЕ, — выделяя каждый слог, посмотрела прямо в его глаза. — И стараешься побольше сделать в будние дни, чтобы освободить выходные, в которые, впрочем, ты все равно не находишься дома… Так скажи мне, МОЙ МУЖ, так ли ты сильно загружен на кафедре — или это очередная сказка для меня?
Мои глаза смотрели прямо в его, не давая отвернуться.
— Ты решил мне подкинуть еще одного своего отпрыска на воспитание? — ядовито выплюнула я, в какой-то момент потеряв контроль над собой.
— Что за бред, Марина?! — его глаза с издевкой посмотрели на меня.
— Значит, история с Леной тебя ничему не научила, — вздохнула я, а Лешка напрягся. — Не боишься, что такая же "гениальная" идея — залететь — придет в голову очередной твоей пассии?
Лешка, всего лишь на мгновение, но отвел взгляд — и тут же вновь посмотрел мне в глаза с абсолютным покер-фейсом. Но даже в то самое мгновение я успела разглядеть все, что мне было нужно. И это не были стыд или сожаление…
Нет, это была обида! Что поймали, что узнали…
И ровно в это мгновение я все для себя окончательно поняла.
— Я хочу развода!
*15*
— И что он тебе на это сказал? — хмуро рассматривает меня Сашка поверх кофейной кружки, из которой недавно хотела сделать глоток, но забылась, слушая мой рассказ о событиях двухдневной давности.
— А ничего, — вздохнула я.
— Совсем?
— Сказал, что подумает, встал и ушел спать. Наутро улетел на работу ни свет ни заря, а вернулся уже заполночь, я только и слышала его. Хотела возобновить было разговор, но Иван пришел ко мне, и я не стала его тревожить…
Сестра перевела задумчивый взгляд за окно. Несколько минут мы просидели в тишине.
— Мариш? — наконец, подала она голос. — А что будет, если он согласится?
— В смысле, "если"? — не поняла я. — Ты считаешь, что это все блеф? Что я его
— Да это я еще тогда поняла, что все, допрыгался зайчик. Я о другом, — подперла она кулачком подбородок и посмотрела на меня. — Дети как?
Я тяжело вздохнула. Этот вопрос волновал и меня. Я, конечно, знала, как именно хочу решить его, какого исхода желаю… Но Лешка имеет такие же родительские права, как и я. И с его мнением придется не только считаться, но и искать компромиссы.
Есть, конечно, козырные карты, но это лишь младшие картишки — те, что покрупнее, проплыли мимо, а я, так как ни разу не картежник, даже не поняла, какие выбыли, а какие еще в игре.
— Дети… Я сделаю все, чтобы они остались со мной, — пожала я плечами, для меня это было очевидным.
— И… Ваня?
— И он, конечно же, — кивнула я.
Теперь он мой!
Придя от сестры домой, я отправила детей поиграть в своей комнате, а сама стала бездумно шататься по комнатам. На душе было какое-то оцепенение. Какая-то часть меня все еще не могла поверить в происходящее.
Мы так любили друг друга с Лешкой. А теперь как чужие…
Неужели так бывает? Разве может любимый и единственный человек стать враз ненужным и лишним, не подходящим к твоей жизни?..
Горько все это… А еще хуже оттого, что где-то внутри ворочался червячок совести, что и я причастна к произошедшему.
Женщины вообще во многом виноваты — из-за своей доброты, из-за желания стать самыми лучшими. Все знают, куда выстлана дорожка благими намерениями…
С самого начала я хотела, что Лешка видел, как я его люблю, как ценю, как восхищаюсь им. Мне так хотелось, чтобы в нашей семье было комфортно и спокойно… Видя, как знакомые пилят своих благоверных и называют это профилактикой, я внутренне содрогалась. Как так можно: создавать напряжение да еще и не из-за чего? Девчонок, требующих от своих парней повышенного внимания, считала капризными дурами… А теперь понимаю, что в чем-то они были правы. Не в истериках на пустом месте, конечно же, нет, но… Мужчина должен чувствовать себя защитником, покровителем, героем в глазах любимой женщины. И для этого ему нужны пусть и небольшие, но подвиги. Их нужно за что-то хвалить, показывать, что какие-то вопросы и проблемы могут решить только они! И они кайфуют от того, что смогли что-то сделать, показать свои силу и превосходство. Я сейчас о нормальных мужиках, а не о тех, которые повисли дополнительным чадом на шее своих супруг.
Жаль, что это осознание пришло слишком поздно, когда уже ничего исправить нельзя…
— Мам, — позвала меня Лиза, застав на кухне, где я разглядывала закатное небо, погруженная в свои невеселые мысли.
— Что, маленькая? — обернулась к ней, украдкой смахивая набежавшие слезы.
— Ваня лежит и не играет с нами, может, у него что-то болит?
Я нахмурилась. Еще утром заметила, что он какой-то вялый, но подумала, что не выспался из-за меня, ведь я ворочалась без сна всю ночь, а он спал со мной.
Пошла следом за дочкой в комнату, где они все вместе играли, как я думала.
Малыш лежал, прикрыв глаза.
— Ванечка, что с тобой? Где-то болит? — ласково спросила я, присаживаясь на край кровати.
Взяла его за ручку и вздрогнула — она была очень горячей.
Вот это уже было не хорошо. Достала градусник, смерила температуру и с обреченным вздохом посмотрела на термометр, понимая, что проблем прибавилось.
Тридцать восемь и пять.
*16*