Бросок Большого Брата (Секс-ловушка для Папы Карло)
Шрифт:
— То есть мы с Шершневым рисковали жизнями, чтобы спасти нескольких преступников, — бесстрастно констатировал Ракитин.
— Вы спасали жизнь нескольким ценным свидетелям, одного из которых, кстати, не уберегли.
Кондрат Тимофеевич сохранял сдержанность, и только стальная змейка, промелькнувшая у него в глазах, указывала на то, что ему очень не нравится, когда подчиненные вставляют подобные замечания, даже если разговор идет в неформальной обстановке и «по душам».
— В результате вашей работы на территории России будет прекращена деятельность одной из опаснейших тоталитарных сект, — пояснил Мягков. — Этот результат хотя и не имеет прямого отношения к операции «Улей», но заслуживает высокой награды. Я уже подготовил соответствующие представления.
— Служу Отечеству! — без особого энтузиазма в голосе ответил Ракитин.
Посреди секс-шопа стоял популярный ведущий «Трагеди клаб» Жорик Моська Снежков. В правой руке он держал надувную куклу. Кукла смотрела на него широко раскрыв рот и выпучив огромные голубые глаза. Она казалась напуганной, словно не знала, чем ее новый хозяин захочет заняться: оральным сексом или сплавом по горной реке. В правой руке Жорик сжимал имитатор мужского достоинства. Последний имел гигантский размер и цветом напоминал красный перец. Но заниматься Снежков собирался вовсе не тем, чем подумала глупая кукла, которую в соответствии с маркировкой звали Даша.
— Ты собираешься идти на выборы? — поинтересовался он у Даши.
— Нет, — пропищал он сам себе в ответ.
— А ты? — обратился ведущий к фаллоимитатору.
Тот с достоинством «кивнул» в ответ.
— Я тоже, я тоже хочу! — «запищала» кукла, признав свою ошибку.
— Нет, ты не пойдешь на выборы, — назидательным тоном констатировал Жорик, обращаясь к Даше.
Услышав это, фаллоимитатор затрясся от смеха.
— И ты тоже не пойдешь, — неожиданно разочаровал его Жорик.
— Это еще почему? — «возмутился» член.
— Потому, что ты резиновое изделие, и она тоже резиновое изделие, а они не голосуют, — продолжил разъяснение выборного законодательства Жорик…
В этот момент произошла смена плана рекламного ролика. Снежков предстал перед избирателями крупным планом. На этот раз его лицо было одухотворенно серьезным. — Не будь кондомом, проголосуй! — провозгласил он. Далее шла заставка в стиле рэп: «хочешь, голосуй сердцем, хочешь, голосуй перцем», — нараспев читали кукла Даша и «прикольный Перец».
Каха, правая рука Старого Бесо, выключил DVD-проигрыватель и расплылся в довольной улыбке. Ролик, который снимался у него на складе, ему понравился. Как понравилась и сумма, предложенная московскими политтехнологами за помощь в проведении сьемок. Конечно, размер отката в пятьдесят процентов от стоимости контракта несколько напрягал. Но если это пятьдесят процентов от ста тысяч евро, то почему бы и нет! Пускай ребята бабки моют, ему-то какое дело!
Каха в очередной раз убедился в том, что его идея открыть оптовый склад для снабжения продуктами секс-индустрии шопов по всей России была гениальной. «Это же эксклюзивная площадка, таких масштабов склада нигде в мире нет, — размышлял Каха, выстраивая в уме дальнейшие бизнес-планы. — У меня на складе есть все. А если подключить еще и телевизионную рекламу, то можно открыть и собственную сеть гипермаркетов». От этих мыслей у Кахи что-то поднималось, как в песне поется: «Не в трусах конечно, а в его душе».
— Долго я томился и страдал, — Каха притянул к себе лежавшую рядом на диване куклу Дашу, которую уже давно переименовал для себя в Сулико. В этот момент он почувствовал сильную вибрацию. К счастью, это был всего лишь мобильник. Звонил как раз тот самый московский имиджмейкер Потап, заказавший съемки ролика. Он обещал заехать сегодня со своими ребятами, забрать съемочное оборудование и расплатиться. «Хорошо, “папы” сейчас нет на месте, а то бы он опять на меня наехал», — подумал Каха.
Старый Бесо, придерживавшийся воровских традиций, не одобрял бизнес своего любимца. Особенно настороженно он отнесся к идее съемок клипа на базе, которую он использовал в качестве укрытия. Но Кахе удалось убедить «папу», что легальный бизнес — лучшее прикрытие, а, учитывая профиль предприятия Старого Бесо, на складе уж точно искать не будут.
— Автандил, пропусти этих ребят, они ко мне, — отдал Каха распоряжение охране на вахте. Он выдвинул ящик письменного стола, достал оттуда ствол, повертел его в руках и вернул обратно. «Это лишнее, всего лишь бизнес», — подумал он, и вышел из кабинета, чтобы встретить гостей.
Сегодня на складе был выходной. Около стеллажей с коробками с упакованными «голландскими» и «французскими» игрушками дежурили только замершие автопогрузчики. Сначала Каха хотел дождаться визитеров здесь, но потом в нетерпении отправился им навстречу. Когда он проходил мимо стеллажей с лубрикантами, ему показалось, что со стороны бытовки, где обосновались бойцы его бригады, донеслись звуки ударов и криков. Каха набрал по мобильному пост охраны, но Автандил на этот раз не ответил.
Только сейчас владелец склада вдруг вспомнил, что Потап и его люди показались ему немного странными. Они были прикинуты как типичные телевизионщики — длинные волосы, модные свитера и джинсы. Но Кахе показалось, что эти ребята слишком крепко сбиты, чтобы быть креативщиками и политтехнологами. Тогда идея «срубить» пятьдесят пять штук по-легкому затуманила ему глаза, но сейчас Каха вспомнил и о том, что сам познакомил «политтехнологов» со звездой «Трагеди клаб» Жориком и сам нашел режиссера и оператора для съемки. А «политтехнологи» притащили только ящики с оборудованием. «Они же черта в ступе могли в этих ящиках пронести! — наконец дошло до Кахи. — Их ящики тогда практически не осматривали!»
Каха развернулся и побежал к своему кабинету, проклиная себя за доверчивость. Но у входа его уже ожидал «политтехнолог» Потап. В руках он держал тот самый «перец», который стал героем предвыборного ролика. «Неужели это “папа” решил от меня избавиться, или это люди, работающие на…?» — пронеслось в голове Кахи.
Он обернулся, намереваясь бежать по направлению к бытовке. Оставалась еще надежда, что кто-нибудь из братвы уцелел. Но дорогу ему преградили еще двое «политтехнологов», подкравшиеся бесшумно, словно ежик-маньяк к зайцу в известном анекдоте.
— Чпок, добрый вечер! — Каха услышал за спиной голос Потапа и огромный «перец» со страшной силой обрушился ему на затылок.
— Товарищ генерал, — обратился Ракитин к Мягкову, когда генералы вернулись в кабинет после небольшого перекура на свежем воздухе. — Вы сказали, что Лада дала указание своим боевикам нейтрализовать охрану Клопина и лаборатории бескровно…
— Да, что и было сделано. Охрану лаборатории усыпили фентанилом и кетамином бандиты, переодетые сотрудниками милиции и лаборантами института. А охранявший Клопина молодой сотрудник, грубо нарушив все инструкции, сам открыл дверь конспиративной квартиры и был усыплен тем же способом. Кстати, кому и почему он открыл, для нас до сих пор загадка. Ясное одно — за инструкциями ему тогда обратиться было не к кому, и он действовал по обстановке… Ведь связаться с Шершневым, по телефону он не мог, поскольку тот еще «геройствовал» на бандитской «стрелке», полностью отключившись от связи.