Брудершафт с терминатором
Шрифт:
— Я не исключаю такой возможности. Помнится, ты обращалась в частное агентство. Как звали того придурка?
— Он вовсе не придурок.
— Извини. Так как его звали?
— Опряткин Валерий Константинович.
— Что он сделал полезного за твои деньги?
— Ничего, — пожала я плечами.
— Совсем ничего?
— Мы договорились, что я позвоню, но после всего, что случилось…
— Он тоже не звонил? — Нет.
— Занятно. Надо бы навестить этого дядю и узнать, как идут дела.
— Почему бы не позвонить?
— Хочу
Это было первое утро за последние два месяца, когда я взирала на мир с оптимизмом. Я верила, что Сашка в безопасности, я верила, что Алексей действительно хочет помочь мне, я плохо представляла, как мы будем искать убийцу, но не это было главное. Главное, я вдруг поверила, что самая страшная полоса в моей жизни позади. Что, если Алексей прав и мои муки просто комплекс вины перед мужем, и я напридумывала, что виновата в его смерти? И все остальное тоже напридумывала? Да, я изменила ему, да, я живу с другим мужчиной, не дождавшись положенного срока. Конечно, я виновата, но перед Анатолием своей вины мне уже не загладить, так есть ли смысл мучить себя?
Я решила, что нет, и, взбодренная этими мыслями, постояла под душем, выпила кофе, позавтракала и удостоилась улыбки Алексея.
— Сегодня ты мне нравишься гораздо больше, — заявил он.
— Думаю, Опряткина следует предупредить о нашем визите, — заметила я.
— Мы будем приятным сюрпризом.
— А если его не окажется на месте?
— Это будет неприятным сюрпризом для нас. Поехали.
Опряткина мы застали в его кабинете. Увидев меня, он сначала нахмурился, а когда следом вошел Алексей, вдруг испугался. Впрочем, мой спутник умел производить на людей впечатление.
— Здравствуйте, — первым поздоровался Валерий Константинович.
— Знакомьтесь, пожалуйста, это мой друг, — сказала я и, не дожидаясь приглашения, устроилась на стуле. Мужчины представились и пожали друг другу руки.
— Ангелина Петровна, — изобразив приличествующую случаю мину, начал Опряткин, — я знаю о постигшем вас горе. Об этом писали газеты… В общем, я решил, что вам сейчас… как бы это выразиться… не до расследований, одним словом.
— Напротив, сейчас мне как никогда интересно узнать, кто мои друзья.
— Что ж, готов ознакомить вас с результатами проверки. Финансовое состояние господина Казанцева Максима, Васильевича стабильно. Ни долгов, ни каких-либо денежных затруднений. Словом, ничего интересного. Что касается гибели его подруги… тут кое-что есть… Например, накануне они поссорились, чему имеются свидетели. Разговаривали на повышенных тонах, и она даже обозвала его «подонком». Конечно, за оскорбления сейчас не вызывают на дуэль, извините за шутку, но данный факт мог бы навести на какие-то
— Вполне, — заговорил Алексей. — Я хотел бы взглянуть на бумаги.
— Бумаги? — не понял Опряткин.
— Да. На основании чего вы сделали вывод о финансовом положении Казанцева?
— Ах, вот вы что имеете в виду. Это конфиденциальная информация.
— По-моему, вам хорошо платят…
— Я вовсе не это имел в виду. Люди, которые сделали для меня работу…
— Вы им поверили на слово? — удивился Алексей. — Я правильно понял?
— Эти люди заслуживают всяческого доверия.
Но если вы считаете, что моя работа… я готов вернуть деньги.
— Что вы, мы в восторге от вашей работы, — заверил Алексей. — Идем, дорогая. Всего доброго, — сказал он, покидая кабинет.
— Я ничего не поняла, — честно заявила я, когда мы оказались в машине.
— Очень занятный дядя, — усмехнулся Алексей. — Любопытно, что он там нарыл, не то, что сказал нам, а что действительно узнал.
— Ты думаешь…
— Уверен. Не удивлюсь, если он решил немного поработать на себя.
— Хочешь сказать, он намерен заняться шантажом? Что же он такое откопал?
— Это мы узнаем, не сомневайся. Позвони Максу, назначь встречу. Очень подойдет кафе «Ампир», там небольшие кабинки, перегородки резные, слышимость прекрасная, а меня он не увидит.
— Хорошо, — не задавая лишних вопросов, согласилась я.
Макс прибыл, что называется, по первому зову. Выглядел он неважно: землистый цвет лица, мешки под глазами, мальчишеская улыбка больше не появлялась у него на губах, возле них залегли горестные складки. Я подумала, что последний месяц был и для него нелегким, и почувствовала жалость.
— Что случилось? — тревожно спросил он, усаживаясь напротив, совсем рядом с Алексеем, однако он даже не взглянул в его сторону.
— Ничего. Ничего нового, — ответила я. — Просто чувствую себя ужасно, захотелось увидеть близкого человека.
— Как Саша?
— Спасибо, хорошо. Все еще у родственников. Боюсь, что кто-то случайно ей скажет…
— Да-да, понимаю. Бедная моя девочка… — Он сжал мою ладонь и вздохнул. — В голове не укладывается. Выпьешь чего-нибудь?
— Кофе. — Он сделал заказ, а я сочла нужным извиниться:
— Прости, что заставила тебя приехать, сейчас чувствую себя просто идиоткой, позвонила, оторвала от работы.
— Наплевать на работу, — отмахнулся он. — У тебя правда все в порядке? То есть я хотел сказать… Извини, сам не знаю, что плету. Что в милиции?
— Мне кажется, они убеждены, что никогда его не найдут.
— Убийцу? Это неудивительно. — На его губах появилась горькая усмешка. — Тебе здорово от них досталось?
— Они были исключительно вежливы. Считают, что Толю убил кто-то из своих, из близких людей.