Брусилов
Шрифт:
Тогда же, то есть при Петре, в 1703 году, возник Тверской драгунский полк. История его известна довольно хорошо, и это долгая, славная и очень интересная история. Не место излагать ее здесь, как и рассказывать о роли драгунских войск в русской армии: тут тоже возникали свои моды и пристрастия, в течение капризного XVIII века драгунские полки то спешивались и становились карабинерами, то, напротив, «утяжелялись» и превращались в кирасир. Но с начала XIX века драгуны опять стали существенной частью кавалерии, а полк, в котором начал свою службу молодой Брусилов, участвовал почти во всех военных кампаниях, что вела Россия с 1812 года.
Итак, Тверской драгунский полк появился еще до Полтавской победы. Военные люди всегда любят историю своих частей и подразделений, гордятся ею. В русской армии почти обо всех именитых полках создавались исторические описания, есть они (хоть и не слишком обширные) и о тверских драгунах. Юному прапорщику Алексею Брусилову, как и его однополчанам, старшим и младшим, было чем гордиться.
Обстановка в Закавказье в ту пору оставалась вполне спокойной. Долгая и кровопролитная война с горцами Шамиля закончилась. В августе 1859 года грозный некогда имам сдался войскам генерала Барятинского в ауле Гуниб. С тех пор опасные набеги мелких феодальных князьков в грузинские и кубанские долины прекратились. Мир царил и на русско-турецкой границе. Впрочем, то следовало бы назвать скорее длительным перемирием: правящая верхушка Османской империи по-прежнему мечтала вернуть под свою власть народы Кавказа.
Части русской армии, которые несли службу в Кавказском военном округе, имели прекрасный боевой опыт и традиции. Они приучены были действовать в той своеобразной местности, где горные кручи соседствовали с цветущими равнинами, а холод заснеженных ущелий с полуденным зноем долин. Большинство офицеров и старослужащих солдат хорошо научились применяться к особенностям театра военных действий, имели достаточную воинскую закалку. Кстати, и это немаловажно, многие из них знали языки местных народов, их обычаи и нравы.
Тверской драгунский полк уже давно располагался в Закавказье. Офицеры отличались немалым боевым опытом, в особенности старшие по возрасту, ветераны войны с Шамилем. Младшие по-возрасту офицеры ревниво берегли традицию.
15 августа 1872 года прапорщик Алексей Брусилов представился командиру тверских драгун полковнику Мейендорфу Богдану Егоровичу. То был пожилой вояка, добродушный и благожелательный, из давно обрусевших немцев. Он тепло принял новоиспеченного офицера, хриплым басом сказал несколько приветственных слов и поручил полковому адъютанту позаботиться об его устройстве. Это произошло в Тифлисе, когда драгуны прибыли из летних лагерей. Брусилов был назначен младшим взводным офицером в 1-й эскадрон.
Служба оказалась для молодого офицера увлекательной, интересной и даже приятной. В частях Кавказского округа не очень-то мучили личный состав строевой муштрой и нарядами. Офицеры, особенно молодые, жили довольно-таки вольготно. Высокое начальство находилось далеко, командиры частей смотрели сквозь пальцы на проделки их младших сослуживцев, к тому же вокруг Кавказ со всеми своими соблазнами: южной природой, прекрасным вином, вековыми обычаями веселого застолья. А в Тифлисе — театры, изысканное общество, балы и званые вечера, на которых офицерская молодежь всегда являлась самыми желанными гостями.
Юный Брусилов легко вошел в новую для него жизнь. Общительный, скромный и приветливый, он быстро сошелся со своими новыми товарищами. Принимал участие в развлечениях, но меру соблюдал, что оказалось весьма кстати. Увы, немало его сотоварищей, старших и младших, злоупотребляли обычаями кавказского застолья, проще говоря, пили излишне много. На это окружающие смотрели тогда сквозь пальцы, что приводило порой к плачевным последствиям. К счастью, этого рокового для русского человека соблазна Брусилов полностью избежал. Ни в молодости, ни тем более в зрелые годы никакого пристрастия к вину он не испытывал. Но застольного веселья не избегал, товарищей не сторонился.
Большинство офицеров-драгун жили жизнью пестрой, бивачной. Почти все оставались холосты, а потому беспечны в быту. Очень почитали оперетку: «в лагере жили в палатках, и к вечеру все, кроме дежурного по полку, уезжали в город» (то есть в Тифлис), вспоминал позже Брусилов. Впрочем, надо признать, что тамошняя оперетта была по тем временам сравнительно недурной. Ну-с, а после спектакля само собой: «кончали мы вечер, обычно направляясь целой гурьбой в ресторан гостиницы «Европа», где и веселились до рассвета». Отметим, что в компании Брусилова и его товарищей оказалось все же немало интересных людей, назовем Александра Сумбатова (Южина) — в ту пору совсем еще юношу (он младше Брусилова), а позже известнейшего русского актера и драматурга, директора Малого театра.
Офицеры кавказских частей ревниво блюли традиции, в том числе и сомнительные. К числу последних принадлежало дуэлянтство. Позже Брусилов просто и прямо вспоминал: «Времена Марлинского, Пушкина, Лермонтова были от нас сравнительно еще не так далеки, и поединки, смывавшие кровью обиды и оскорбления, защищавшие якобы честь человека, одобрялись людьми высокого ума и образования. Так что ставить это нам, зеленой молодежи того времени, в укор не приходится».
В ту пору дуэли в военной среде оставались весьма распространенными. Строго говоря, в России они тогда законом запрещались, даже карались (по уложению 1845 года). Но как карались?.. За «правильную», так скавать, дуэль, то есть с соблюдением неписаных, но весьма популярных предписаний «дуэльного кодекса», полагалось по закону наказание от 7 дней до 6–8 лет заключения в крепости. Как видно, разница в крайних пределах наказания поразительно велика: неделя ареста или многолетнее заключение — отличие громаднейшее! И надо сказать, что военные власти смотрели на дуэльные дела весьма снисходительно, длительные сроки заключения применялись в исключительных случаях, обыкновенно тогда, когда дело оказывалось нечистым, то есть опять-таки с нарушением «дуэльного кодекса».
Естественно, что так называемый запрет дуэлей и фактическая безнаказанность участников только способствовали их распространению. В воспоминаниях Брусилова скупо, но выразительно рассказывается о подобных происшествиях в их полку. Причины дуэлей были пустяковыми, просто вздорными, а кончались порой трагически. Сам Брусилов по уравновешенному своему характеру и полному отсутствию заносчивости ссор кровавых не затевал, но ему однажды случилось стать секундантом. Дело кончилось худо: в итоге бессмысленного (по пьяному делу) скандала один офицер убил на дуэли другого. Поскольку случай оказался из ряда вон выходящим, всех участников наказали.
В послужном списке Брусилова появилась следующая запись: «По решению главного военного суда от 22 августа 1874 г. за принятие на себя обязанностей быть посредником поединка, окончившегося смертью одного из противников, присужден был к содержанию год арестом на Тифлисской главной гауптвахте на два месяца». Порядочный срок наказания для секунданта, надо признать. Подобное могло бы существенно повлиять на дальнейшую судьбу молодого офицера, но… В той же записи вслед шла в высшей степени примечательная фраза: «Наказание это не велено считать препятствием к наградам и преимуществам по службе». Значит, наказать-то наказали, но отнеслись со снисхождением. Простительная, мол, слабость — дуэль.