Брюки не требуются
Шрифт:
Мой язык выскальзывает изо рта, чтобы облизать губы.
— Мне нравится трахать тебя вот так… ты выглядишь такой горячей, когда твои сиськи подпрыгивают вверх-вниз.
Прикусив губу, она выгибает спину, как будто желая показать мне больше.
Теперь мои слова вылетают быстрее.
— Твоя киска так плотно обхватывает мой член.
— Да, да, — выдыхает она, прыгая на мне сильнее, быстрее.
Потянув ее за длинные пряди волос, я притягиваю ее голову к своей. Я прикусываю ее губу зубами, и она прикусывает в ответ. Затем я прижимаюсь своим ртом
Она громко стонет и несколько раз выкрикивает мое имя, и я почти уверен, что она зашла так же далеко, как и я.
Прекращая свою атаку на ее губы, я шепчу ей на ухо:
— Я так глубоко внутри тебя и так близко, я готов кончить… а ты?
Ее реакция — это приподнять свое тело, а затем насадить его на мой член.
— О, черт, — бормочу я, — теперь я действительно готов кончить.
Облизывая свои губы с довольной ухмылкой на лице, она повторяет свое движение.
Мои бедра поднимаются в такт ее ритму.
Ее грудь быстро поднимается и опускается.
— Ответ на твой вопрос — да, — стонет она. По ее рукам пробегают мурашки, и на этот раз она кричит более отчаянно, — Да, да, да!
На полпути между молитвой и проклятием я выкрикиваю цепочку слов, которые не имеют смысла, и начинаю кончать. Когда я крепко сжимаю ее бедра, она выгибает спину и откидывается назад. Еб*ть, это невероятное ощущение. Я ловлю себя на том, что повторяю ее имя снова и снова, когда давление проникает глубоко-глубоко, глубже, чем я когда-либо мог вспомнить. Когда ощущение покалывания охватывает кончик моего члена от того, как ее киска сжимает его, я дергаю бедрами вверх. Это чертовски невероятное ощущение.
Макайла сдвигается, наклоняясь вперед и прижимая ладони к моей груди, из-за чего спазмы только усиливаются, превращаясь в подобную сокращениям дрожь, а затем это покалывание превращается в электрический ток, который разливается от моего члена по всему телу. Однако невероятное чувство не исчезает быстро, оно только нарастает, и когда я позволяю себе расслабиться, я переступаю этот порог неописуемого удовольствия снова и снова, пока не истощаюсь.
Мои пальцы сжимают ее бедра так сильно, что я волнуюсь, как бы у нее не появились синяки, я отстраняюсь и протягиваю руку, чтобы запутаться в ее волосах. Ее глаза все еще закрыты, и я дергаю за пряди, чтобы притянуть ее рот к своему.
— Иди сюда.
— Иду, — хихикает она. — Тебе необязательно дергать меня за волосы.
— Тебе нравится такая грубость, я знаю, — говорю я, переворачивая нас.
Она нежно отводит волосы, упавшие мне на глаза, в сторону.
— Я могу честно сказать, что до сегодняшнего вечера я бы яростно отрицала это, но присяжные сейчас не согласны с этим. Мои распухшие губы и синяки на бедрах позже могут просто восхитительно болеть или причинять адскую боль — я дам тебе знать. — Ее тон игривый, легкий, расслабленный. С ней так просто. Честно говоря, я не могу вспомнить, когда в последний раз мне было
Я все еще внутри нее и, отвечая на ее нежные прикосновения, нежно целую ее после того ураганного секса, который у нас только что был. Это было чертовски потрясающе. На этот раз, когда я думаю об этом, у меня возникает странная мысль, что это чувство не исчезнет в ближайшее время.
По какой-то причине мысль об этом захватывает меня и на некоторое время занимает мой разум.
Но ненадолго, потому что пришло время позаботиться о кое-чем другом, поэтому я отступаю.
Лениво улыбаясь, она пристально смотрит на меня. Я думаю, впервые с тех пор, как встретил ее, я вижу в ее глазах, что она на самом деле чувствует. Они более чем беззащитны, они ничем не прикрыты, широко открыты, и она выглядит невероятно уязвимой.
Меня охватывает неприятное чувство. Мне нужно быть осторожным и действовать с осторожностью. Веселье. Мы просто хотим повеселиться. Моя жизнь настолько испорчена, что я не могу позволить кому-то другому быть ее частью. Последнее, что я хочу сделать, это причинить боль Макайле. Мне нужно выяснить, кто я такой и что я собираюсь делать, прежде чем я осмелюсь переступить эту черту.
Вскакивая с кровати, я хватаю спортивные шорты из ящика.
— Позволь мне воспользоваться ванной и позаботиться об этом, — я указываю вниз с ухмылкой, — а потом я провожу тебя домой.
Понятия не имею, каковы были ее намерения до моего маленького объявления, она садится и натягивает на себя простынь.
— Да, уже поздно, а у меня завтра много дел. Мне нужно возвращаться. Впрочем, тебе не обязательно меня провожать — мой дом прямо по соседству.
Чувствуя себя самым большим мудаком из-за того, что практически вышвырнул ее из своей постели, я бросаю на нее взгляд, прежде чем закрыть дверь ванной.
— Но я хочу.
Она улыбается мне.
— По крайней мере, мы ближайшие соседи, так что это не так далеко.
— И, по крайней мере, мы не будем заклятыми друзьями, — шучу я.
— Да, предположу, что смогу одолжить тебе немного сахара, — смеется она.
Беззаботно смеясь вместе с ней, я закрываю дверь, чувствуя, что только что совершил огромную ошибку.
Черт.
Черт.
Черт.
Я такой придурок.
Когда я выхожу, ее нет, а на тумбочке рядом с неиспользованными презервативами лежит записка. Там написано: «Было весело, Кам. Увидимся».
Да, увидимся, Макайла.
Глава 13. То, что ты видишь, — не всегда то, что получишь
Макайла
Семь долгих дней спустя я все еще не видела Кама.
То, что я провела целый день, после того как мы переспали, пытаясь выяснить водил ли он джип или гонял на мотоцикле, которые были припаркованы на подъездной дорожке дома справа от меня, не значит, что я не была занята.